Вскоре должны проснуться другие, и будет лучше, если они проснутся безоружными. Что бы ни случилось, пока они лежали без сознания, Карен и Майк Смит все равно останутся его врагами. С того места, где он сидел, Дрейк мог видеть пистолет, лежавший на сверкающем полу неподалеку от Карен. Он поднялся на нетвердых ногах, испытывая сильное головокружение, наклонился и забрал оружие.
Выпрямившись, он взглянул на высокий арочный проход и вздрогнул от внезапного потрясения. Теперь в этом темном, узком портале ничего не было – ни движущихся теней, ни кружения черных облаков. Чужой исчез.
Дрейк не понимал причины своей уверенности. Ему казалось, что никакая сила в мире не заставит его подойти к узкому проходу и заглянуть внутрь, но он и без того знал, что они остались одни в огромной пустой раковине корабля.
Он помнил, что они пришли сюда из пустынной ночи, оставив за спиной отдаленный грохот морского сражения – пришли в молчании, подчинившись властной команде. Потом они заснули и видели странные сны. Должно быть, Чужой, нависавший в черноте дверного проема, управлял этими снами. Теперь он ушел… зачем, когда, куда?
Карен пошевелилась во сне. Возможно, когда проснется, она вспомнит то, что не удалось вспомнить ему. Но она вспомнит и о том, что они – смертельные враги. Вернувшись к действительности, Дрейк перешагнул через Карен, миновал Колина и наклонился над Майком Смитом. Тот лежал на боку, сунув одну руку под куртку, словно даже в бездумной истоме, сопровождавшей их приход сюда, он пытался дотянуться до оружия.
Смит издал слабый стон, когда Алан перевернул его в поисках второго пистолета. Инстинктивная враждебность всколыхнулась в американце, когда он взглянул на крупное загорелое животное, лежавшее у его ног. Смит, солдат удачи, воевал на разных континентах и заслужил репутацию, за которую нацисты платили ему. Он славился тигриной отвагой и абсолютной безжалостностью. Достаточно было взглянуть на его массивное, словно высеченное из камня лицо, чтобы догадаться об этом.
Карен снова пошевелилась и медленно села. Целую минуту ее широко распахнутые голубые глаза бездумно глядели в пространство. Затем ее взгляд встретился со взглядом Алана и приобрел осмысленное выражение. По ее лицу промелькнула тень беспокойства.
Алан рассмеялся. Его смех прозвучал надтреснуто, словно голосовые связки давно отвыкли от использования.
– Пистолеты у меня, Карен, – сообщил он. Эхо его голоса насмешливо отдавалось под высокими сводами: «пистолеты… Карен… пистолеты… Карен…»
Карен посмотрела вверх, затем по сторонам, и Алану показалось, что по ее телу пробежала легкая дрожь. Может быть, она вспомнила? Испытывала ли она это необъяснимое чувство безымянной утраты, ужасной катастрофы? Однако ее лицо оставалось бесстрастным.
Майк Смит медленно поднимался на ноги, тряся головой, словно большая озадаченная кошка. Его рука под курткой нащупывала пистолет, которого там не было. Алан отступил к изогнутой стене: ему хотелось иметь твердую опору за спиной. Он с легким удивлением заметил, что звук его шагов совершенно не слышен в этом огромном пустом зале. Ступая по металлическому полу, как по бархатному ковру, он отошел к большой круглой линии на внешней стене, очерчивавшей закрытую теперь дверь, через которую они вошли сюда. Майк и Карен озадаченно смотрели на него. Сэр Колин, лежавший немного поодаль, заморгал и начал протирать глаза. Майк не отрывал взгляда от пистолета в руке Алана.
– Карен, что происходит? – Его голос тоже звучал хрипло и надсадно. – Нас усыпили каким-то газом?
Глубокий баритон сэра Колина разбудил слабые отголоски в тенях под потолком.
– Может быть, – произнес он. – Но я так не думаю. Наступило молчание. Четверо людей видели один и тот же сон или некую его часть. Сейчас они рылись в своей памяти и, судя по изумленному выражению их лиц, находили там не больше, чем удалось Алану. Наконец Карен решительно тряхнула копной рыжих волос и заявила:
– Мне нужен мой пистолет.
Сэр Колин оглядывался по сторонам, задумчиво поглаживая бороду.
– Подождите, – сказал он. – Вы же понимаете, что ситуация изменилась.
– Возможно, – отозвалась девушка и шагнула к Алану. – Но я все равно должна делать свое дело.
– Ради великой Германии, – язвительно пробормотал Алан. Его палец лежал на спусковом крючке. – Лучше стой, где стоишь, Карен. Я тебе не доверяю.
Глаза сэра Колина смотрели печально и озабоченно из-под кустистых рыжих бровей.
– Я не уверен, что Германия по-прежнему существует, – тихо сказал он. – Это…
Алан едва успел заметить условный знак, поданный Карен. Майк Смит с самого начала не прислушивался к их разговору. Теперь, по ее сигналу, он оттолкнулся от пола и в длинном прыжке устремился к противнику. В последний момент он изменил направление прыжка и приземлился слева от закрытого люка. Пистолет дернулся в сторону, прежде чем Алан осознал свою ошибку. Он заметил, как Карен бросилась к нему, и взмахнул пистолетом, целясь стволом ей в висок.
Он не собирался убивать ее – просто хотел оглушить ее на время, чтобы разобраться со Смитом. Но Карен двигалась с поразительным проворством. Она поднырнула под руку с пистолетом, выпрямилась и неожиданно навалилась на Алана всем весом своего тела. Он ударился спиной о закрытый люк, споткнулся и с ужасом почувствовал, что дверь начинает подаваться назад. Он оттолкнулся от ненадежной опоры в отчаянной попытке сохранить равновесие. Майк Смит приближался, грациозный и смертельно опасный, как леопард. Его губы растянулись в свирепой улыбке.
Движение внезапно замедлилось. Для Алана оно всегда замедлялось в такие моменты: он мог видеть все сразу и действовать с молниеносной быстротой. Развернувшись на каблуках, он вложил всю свою силу в удар наотмашь. Ствол пистолета врезался Смиту в челюсть. Тот пошатнулся и тяжело упал на пол; его улыбка превратилась в дикий оскал. Алан шагнул к нему, чтобы довершить начатое, но застыл на месте, увидев Карен. Она остановилась в открывшемся дверном проеме. Выражение неописуемого потрясения на ее лице никак не могло быть новой хитростью или уловкой. Сэр Колин, выглядывавший из-за ее спины, тоже замер как изваяние.
Дрейк медленно повернулся с пистолетом наизготове. На какой-то момент рассудок отказался повиноваться ему, и то, что он увидел, не имело абсолютно никакого смысла.
Снаружи не было пустынной равнины, которую они покинули. Там не было ни дня, ни ночи. Там были лишь кирпично-красные сумерки и плоский, бесформенный ландшафт, над которым лениво проплывали полосы и клочья тумана, словно облака на слабом ветру. Низко над горизонтом висело тусклое красноватое солнце, на которое можно было смотреть, не отводя взгляда.
На фоне неба проступил какой-то темный силуэт. Туман ненадолго рассеялся, и они увидели очертания чудовищного здания, возвышавшегося вдали. Затем туманный занавес сомкнулся и скрыл картину, как будто то был секрет мертвого мира, не предназначенный для живых существ.
Сэр Колин первым вернулся к действительности. Он протянул мощную руку, поросшую рыжеватыми волосами, и остановил Майка Смита, который пришел в себя и, как автомат, снова устремился к Алану.
– Не сейчас, – резко сказал он. – Вы можете забыть о Германии, а также о Тунисе и о всей Африке. Это…
Алан опустил пистолет. В свете умирающего солнца их схватка утратила всякий смысл. Германия, Англия и Америка обратились во прах бесчисленные тысячелетия назад. Они не могли принадлежать миру, который, должно быть, давным-давно лишился всех человеческих страстей.
Как давно?
– Это Время, – услышал Алан собственный шепот. – Оно отхлынуло, как волна, и оставило нас на берегу.
– Это сон! – выкрикнула Карен. – Это не может быть правдой!
Но ее крик понизился до шепота, слова замерли в неподвижном воздухе. Алан покачал головой. Он знал. На самом деле они все знали. Это было частью их снов. По молчаливому согласию никто не упоминал о туманном отрезке времени между их приходом на корабль и пробуждением. Но в их сознании запечатлелось достаточно, чтобы развеять последние сомнения.
