Она узнала богатую сбрую прыгуна, и по ней вспомнила имя владельца. Всадник лежал неподалеку, из груди его торчала стрела, оперенная пухом степного орла — отличительный знак наемников из Намкуша. К счастью, мертвый кавалерист лежал таким образом, что голова, с которой дубина лемута сорвала шлем, свешивалась в небольшое углубление в травянистом ковре поляны, и она не увидела его искаженного маской смерти лица.
Сделав вид, что ей попала в глаз соринка, принцесса принялась вытирать лицо полой плаща. Хозяин Бухты, прекрасно понявший ее состояние, деликатно ускорил шаг. То же самое сделал и мудрый Глисс.
Вскоре они достигли замершей в строю му'аманской пехоты. Белые одежды, забрызганные кровью, перевязанные руки и головы — все это Лучар видела еще издалека. Не находя в строю знакомых лиц, она боялась спрашивать, ранен или убит тот или иной боец ее тающего на глазах воинства. Принцесса вглядывалась в лица кочевников, видя в них веру и надежду. Они все еще доверяли своей принцессе.
«Закончится ли эта война? Смогут ли они вновь вернуться к своей привычной жизни, пускай не в степях Д'Алви, а в Северной Флориде?» — думала она, подходя к последнему десятку кавалеристов, оставшемуся от грозных легионов ее королевства. Глядя на лица всадников, снявших, по этикету, шлемы с личинами, она старалась понять, чем эти дворяне, оставшиеся верными королевскому дому, отличаются от тех, что бежали морем на юг.
И, как всегда неожиданно, грянуло воинское приветствие. Еще с детства Лучар хотелось угадать миг, когда замершие в седлах всадники выхватят мечи, и каждый раз пропускала его, вздрагивая от громового клича.
«Смогу ли я вновь бросить их в бой? Ведь это же горстка измученных и израненных людей, а легионы Нечистого бесконечны, как океан», — подумала Лучар, и вдруг ее сердце защемило от подступившего одиночества.
— Иеро, — прошептали ее губы, — где же ты, Иеро?
Однако сейчас было не время предаваться скорби. Великий Поход только начинался.
