счастливыми, то сажали на кол слуг без всяких на то причин и выставляли их на балконе своей усадьбы, мечтая о невероятных и убийственных происшествиях. В общем, в гуманитарном плане от них ничего хорошего ждать не приходилось. Точно так же большие проблемы вызывали своим поведением и собаки Мордайкенов, имевшие по две головы.
В этот день, как раз когда пробило пять часов и проливной дождь продолжал барабанить по крышам Ньюдона, барон Мордайкен, сто четырнадцатый по счету, предавался освежающей сиесте на своей кровати под балдахином, украшенным детскими черепами. Накануне вечером он участвовал в оргии, пребывая в пьяном и возбужденном состоянии, и теперь его скорбное тело требовало отдыха. Слугам был дан строгий и прямой приказ. Если кто-нибудь, каким-либо образом проявит свое присутствие, то будет немедленно уничтожен.
Около часа, завернувшись в грязное одеяло, барон предавался беспокойному сну.
Ему снилось, что Дьявол, собственной персоной, одетый в пурпурные одежды, обращается к нему, своему самому верному слуге. И он видел Князя Тьмы настолько, насколько вообще можно видеть его: водоворот магмы, бешеное движение звезд, но все же тело, одетое в широкий плащ с капюшоном, красный как гнев, и в пару таких же красных высоких кожаных сапог.
— Мордайкен, — прошептал Дьявол, — Мордайкен…
— Хозяин? — ответил барон, сжимая руки, веки его вздрогнули.
— Мордайкен, ты мой слуга, не так ли?
— Слуга, хозяин, слуга!
— Мой лакей.
— В том нет ни тени сомнения, хозяин.
— Мой раб.
Диалог начинал раздражать, но все это было во сне, кошмарном, беспокойном, вызывающем ручьи пота, и барон Мордайкен отвечал терпеливо на тот случай, если дискуссия происходит на самом деле, а не является тошнотворным плодом нездоровой трапезы.
Дьявол и барон находились на карнизе, висящем на склоне громадной горы. Каким-то чудом здесь оказалась установлена скамейка. Отсюда открывалась панорама на бесконечное море лавы.
— Прекрасно, — сказал Дьявол.
Они оба любовались пейзажем. Горы были отвесные, пепельного цвета, стаи кроваво-красных облаков и ни единого лучика солнца.
— Мы в… Мы в аду, хозяин?
Сидящий рядом с ним Дьявол оставался совершенно неподвижным.
— К сожалению, нет, — ответил он с печальной улыбкой, — мы всего лишь в твоем сне. Ты сам так изобразил ад. У тебя очень жалкое воображение.
Барон Мордайкен мысленно проглотил это. Разве его вина, что вся тарабарщина, которая описывает ад, вечно долдонит одну и ту же литанию?
— Что вы ожидаете от меня, о Носитель серного пламени?
— Носитель серного пламени? И где вы, сатанисты, только находите такие глупости.
— Я…
— Неважно. Все, что от тебя требуется, Мордайкен, так это только верная служба.
— Хозяин, я в полном вашем распоряжении.
— Действительно?
Мордайкен скромно, отведя полы своей накидки, кивнул головой. Несмотря на яростные волны лавы, разбивающиеся внизу о прибрежные утесы, его начал бить озноб.
— Разденься и прыгни в озеро.
— Что?..
— Это так, для смеха.
— А-а-а.
— Мордайкен?
— Да, хозяин?
— У тебя все еще есть команда в Квартеке, не так ли?
— Мы третьи в таблице классификации, хозяин.
— У меня на этот счет есть одна мысль, — сказал Дьявол, — но ты такого не сможешь себе представить. — Вы сегодня вечером хорошо сыграете против Огров Челси?
— Несомненно, хозяин.
— Великолепно. Именно так я и думал.
Дьявол на какое-то время уставился неподвижным взором на волны моря. Адское пламя сверкало в его злобных зрачках.
— Мордайкен, — сказал он наконец, после длительной паузы, — ты уже полностью пришел в себя после вчерашней попойки и отдаешь себе отчет в том, что забыл ключ от своих комнат?
Доверие
(Отрывок из интервью, опубликованного в «Утре волшебника»)
Утро волшебника: Джон Винсент Мун, ваша команда на самом деле занимает последнее место в списке классификации, отставая от предпоследней команды на три очка. Сегодня вечером она выступает против Спиталфилдских Потрошителей в игре, которая объявлена решающей. Если вы проиграете, то будете дисквалифицированы. Какое у вас настроение перед матчем?
Джон Винсент Мун: У нас фантастически отличное настроение. За последние дни я очень много беседовал со своими игроками, и уверенность полностью вернулась к нам.
У. В.: Уверенность? Но ваша команда проиграла подряд серию из девяти матчей?
Дж. В. М.: Да, да, но вы сами знаете, как это делается: надо просто подождать, когда сработает тормоз. Такой трюк бывает очень практичным, понимаете? Все наши проигрыши не имеют никакого значения. На этот раз все будет отлично.
У. В.: А что по этому поводу думает Густус Оаклей, владелец команды?
Дж. В. М.: Он дал мне карт-бланш.
У. В.: Карт-бланш?
Дж. В. М.: Да. У вас плохо со слухом?
У. В.: Ну хорошо, я… Прекрасно. Джон, что вы можете сказать в отношении прогноза на этот вечер? За Спиталфилдскими Потрошителями тащится репутация чертовски…
Дж. В. М.: На данный момент тащатся члены этой команды (смеется). Гм-м.
Поверьте мне, мы их разделаем, как мясник ягненка.
У. В.: Правда? И какие же тактические приемы вы собираетесь для этого применить?
Дж. В. М.: Знаете ли, мой дорогой, такие вещи, в принципе, держатся в строгом секрете. Но я доверительно сообщу вам несколько намеков. Мы знаем, что Потрошители не обращают внимания на боль, поэтому отбросим в сторону обычную технику запугивания. Будем играть на нашей скорости. У нас есть для них сюрприз. Все что я вам хочу сказать, так это то, что мы преподнесем им этот сюрприз. И результат не заставит себя долго ждать.
У. В.: Большинство болельщиков Огров объявило: единственное, что их может удивить, так это ваша приличная игра. Что вы скажете на это?
Дж. В. М.: Спокойно, дети мои.
У. В.: А более серьезно?
Дж. В. М.: Я так похож на шутника?
У. В. (после недолгого замешательства): Джон Винсент Мун, за последнее время вы приобрели репутацию самого непопулярного тренера в лиге Квартека. Многие игроки, в особенности из команды Огров, желают вашего ухода, а о болельщиках и вообще нечего говорить. Вы можете сказать что-либо в опровержение этого факта?
