была сделана по его собственному заказу и чем-то напоминала библиотеку герцога Графтона в Лондоне. В ней тоже была тяжелая мебель, обитая эластичной кожей, а три стены были заняты книжными полками от пола до потолка. Пол был покрыт дорогим обюссонским ковром, который придавал комнате особый уют. Делани попытался представить Пенелопу в библиотеке, но не смог этого сделать.
«Боже мой, — воскликнул он про себя, — тебе уже двадцать восемь лет! Пора остепениться, завести семью и детей. А как это сделать в таком бедном на хороших женщин городе?»
Он сел за стол и подумал о том, что даже если женится на Пенелопе, то все равно не сможет забыть Мари Дюшамп, свою французскую любовницу. В течение нескольких минут он думал об этой замечательной женщине — мягкой, деликатной, удивительно белокожей, представлял, как она, обнаженная, протягивает к нему руки, как в темных глазах ее горит желание. Она была преданной любовницей. Во всяком случае, у него не было никаких оснований предполагать нечто противоположное. Какая жалость, что он не может пригласить ее на бал мистера Стивенсона! Он тяжело вздохнул и подумал, что, впрочем, ее может сопровождать кто-нибудь из его слуг. Например, Джарвис, которому он мог смело ее доверить. Он терпеть не мог женщин.
Делани тряхнул головой, отбрасывая в сторону мысли о Пенелопе и Мари, и начал писать Полу Монтгомери в Лондон.
Глава 6
День был пасмурный, прохладный и серый, но Чонси была так взволнована, что не обращала внимания на погоду. Она сошла с тротуара на широкую улицу и весело улыбнулась женщине, которая продавала яблоки на углу. И вдруг она оказалась на этой улице совершенно одна, а прямо на нее мчалась карета, подпрыгивая на многочисленных ямах и ухабинах. «Вот сумасшедший! Что же он делает?» — пронеслось в ее голове. Она уже отчетливо видела безумное лицо кучера, прикрытое черным платком. На глаза была надвинута черная шляпа, он жестоко хлестал лошадей кнутом по вспотевшим спинам.
«Сейчас я погибну, — с ужасом подумала Чонси, закрывая лицо руками. — Господи, они меня раздавят! Как глупо окончить жизнь под копытами лошадей!»
Она ощущала горячий запах пота и столь же горячее дыхание, вырывавшееся из раздувшихся ноздрей обезумевших животных. С их потных шей хлопьями спадала пена. Она даже почувствовала острую боль во всем теле от их жуткого удара. Они подмяли ее под себя и…
— Нет!
Чонси резко привстала на койке и широко открыла глаза, пытаясь сообразить, где она находится и что произошло. Кошмарный сон полностью выбил ее из колеи.
— Мисс Чонси! Что с вами?
Она посмотрела на обеспокоенное лицо Мэри, тускло белевшее в предрассветном сумраке.
— Все в порядке, Мэри, — тихо ответила она, все еще продолжая дрожать всем телом.
— Вам снова приснился жуткий сон?
Чонси молча кивнула и провела рукой по растрепанным волосам.
— На этот раз мне приснился несчастный случай, — сказала она, не в силах успокоиться. Недавний кошмар все еще подавлял ее разум.
— Да, это действительно похоже на несчастный случай в некотором роде, — глубокомысленно заметила Мэри, протягивая ей полотенце, чтобы она могла вытереть пот со лба. — Но ведь это все осталось в Англии. Сумасшедший, который хотел во что бы то ни стало погубить вас, остался далеко позади. Нас уже разделяют сотни миль. Сейчас мы в Тихом океане! Пора уже забыть о том, что было в нашей дорогой Англии.
— Но почему же эти кошмары преследуют меня? — спросила Чонси слабым голосом, голосом несчастного, обиженного ребенка. — Я же не сделала ничего плохого, Мэри! Почему они хотят убить меня? Даже тетя Августа и дядя Альфред…
— Послушайте меня, мисс Чонси, — хладнокровно прервала Мэри тоном, нетерпящим возражений. Она села рядом с ней на узкой судовой койке. — Этот моряк спас вас, помог бежать, и сейчас вы живы и здоровы. Забудьте о прошлом! Той самой каретой, которая преследовала вас, правил ненормальный, безумец. Такие люди на все идут. Забудьте, не думайте больше об этом.
Но почему этот сумасшедший ехал в такой дорогой карете? Почему его лицо было прикрыто черным платком? Почему он так жестоко хлестал своих лошадей и явно направлял их на нее? Может ли сумасшедший рассчитать каждый шаг? Слава Богу, что на пути этих лошадей оказался случайный моряк, преградивший им путь.
— Я мечтаю, чтобы все это прекратилось. — Чонси тяжело вздохнула, падая на подушку. Она не стала повторять свой вопрос Мэри, так как знала, что та ничего путного не сможет сказать ей в ответ.
— Это непременно прекратится, если вы сами захотите этого, — довольно резко произнесла Мэри. — Лично я уже забыла, и только ваши постоянные кошмары напоминают мне о случившемся. Как хорошо, что капитан Маркхэм сделал остановку в Лос-Анджелесе, чтобы пополнить запасы продовольствия! Я уже истосковалась по свежей рыбе.
Чонси постаралась избавиться от дурных мыслей и брать пример с Мэри. Конечно, ей легко забыть! Ведь не ее же собирались убить. Она повернулась к ней и слегка улыбнулась.
— Надеюсь, продовольствие, которое он загрузил в Вальпараисо, принесет ему немалую выгоду.
Полные губы Мэри вытянулись в тонкую линию.
— Какой ужасный город! Хорошо, что все эти негодяи держали себя в руках. Это же позор, что женщины вынуждены жить в таких условиях! Господь видит…
Чонси перестала слушать гневные тирады Мэри, неизменно повествующей о печальной судьбе молодых женщин, вынужденных заниматься проституцией в Сан-Франциско.
— Возможно, их жизнь станет лучше, — сказала она, когда Мэри выдохлась и умолкла на какое-то время.
— Как бы не так! — тут же отреагировала Мэри. — Хорошо, что хоть капитан Маркхэм — порядочный человек — держит их подальше от нас.
— Я, между прочим, — резонно заметила Чонси, — заплатила за свой проезд.
— Но вы еще и леди, — возразила ей служанка. — Надеюсь, вы прислушаетесь к совету капитана Маркхэма. Мы же едем в город, где очень мало настоящих леди. И еще, мисс Чонси. Все эти ваши хитрые расспросы насчет состоятельных мужчин в Сан-Франциско и, в особенности, насчет мистера Делани Сэкстона… Капитан может подумать, что у вас нездоровый интерес к мужчинам.
— Я узнала о мистере Сэкстоне все, что мне нужно, — сказала Чонси. — Во всяком случае, для начала этой информации вполне достаточно. Не скрою, я была очень удивлена, когда выяснилось, что он молодой и неженатый. Я почему-то всегда думала, что подобного рода мошенники должны быть намного старше, с брюшком и противной физиономией.
— В Сан-Франциско многие мужчины молодые и неженатые, а если и женаты, то их жены и дети находятся в безопасном месте, где-нибудь на восточном побережье. Именно поэтому проститутки пользуются там большим спросом.
«Снова ее прорвало», — подумала Чонси. Если бы Мэри знала хоть половину из того, что рассказал Чонси капитан Маркхэм! Хорошо, что он относится к ней, как к родной дочери, которая нуждается в защите и покровительстве.
— Там так много молодых и неистовых мужчин, моя дорогая, — часто повторял он во время их долгого плавания. — Они дикие, невоздержанные, а зачастую и очень опасные. Они устраивают дуэли и драки и не подчиняются закону. Советую вам, моя дорогая, хорошо попрактиковаться в стрельбе из того пистолета, который я вам дал. Даже такая леди, как вы, должна быть готова к различного рода неожиданностям. Сан-Франциско — дикий город, совершенно непохожий на Нью-Йорк или на ваш родной Лондон. Разумеется, это не означает, что он не изменился за последние несколько лет. Стало больше порядочных женщин, вооруженные добровольцы усмирили многих негодяев. Самые злостные из банды Сиднейских уток были повешены. Понимаете, множество преступников прибыли туда из Австралии, чтобы убивать и грабить. Поэтому советую держаться подальше от Сидни-тауна.
Если бы Мэри увидела в ее сумке пистолет «дерринджер», то она, вероятно, упала бы в обморок. Чонси улыбнулась, вспомнив о том, как в течение двух месяцев упражнялась в стрельбе и добилась весьма заметных результатов. Пока Мэри дремала каждый день после обеда в своей каюте, она упорно овладевала мастерством стрельбы под пристальным руководством мистера Йохансена, первого помощника капитана судна. Он трепетал перед капитаном, и поэтому Чонси чувствовала себя с ним в полной безопасности, как со своим викарием в Суррее.
Мэри замолчала, видя, что ее хозяйка погрузилась в глубокие размышления. «Она не может не думать об этом человеке, — промелькнуло у нее в голове. — Душа охвачена местью, как сказал Господь».
Мэри нахмурилась, вспомнив эту библейскую фразу. Нет, об этом не стоит заикаться. Она представила, как потемнеют красивые глаза мисс Чонси, если она скажет ей об этом. «Конечно, — ответит она, — месть — дело Господа, но я не могу ждать, пока Он удосужится осуществить ее».
Чонси часто вспоминала о своей беззаботной жизни до смерти отца. Посещали ли ее какие- нибудь серьезные мысли? «Ты нежное и любящее создание, — часто говорил он, поглаживая ее кудри, — и вместе с тем такая разбойница! Интересно, что сказала бы твоя мамочка, увидев тебя?» Нет теперь любящего и нежного создания, как нет и разбойницы. Если бы не трагическая смерть отца, то сейчас, видимо, она была бы женой сэра Гая и жила бы в его доме. «Даже в самом плохом есть что-то хорошее», — часто повторяла ее ирландская няня Ханна. Бедняжка умерла от холеры, когда возвращалась домой в Ирландию.
«Три месяца на борту этого судна! С ума сойти можно, — подумала Чонси, возвращаясь
