— Все правильно, иначе и быть не могло! — с досадой сказал Максим. — А ведь я всего лишь захотел провести вечер с хорошей девушкой!
Маргарита благодарно улыбнулась ему в ответ на «хорошую девушку». Но сказать, что она была очень расстроена… Кажется, если она и ждала прежде какого-то неприятного сюрприза, то от него, от Максима, а вовсе не от кого-то снаружи.
Поняв это, Максим слегка обиделся. Но с другой стороны, ситуация, в которой она очутилась, никак не выглядела заурядной. Очутиться наедине с незнакомым мужчиной, в чужом доме, да еще оцепленном милицией.
— Я думаю, Максим, вы зря расстраиваетесь. Если подумать — по принципу оптимиста, а не бутерброда, — могло быть и хуже. Например, грабители ворвались бы в эту квартиру. Или отправились грабить пункт обмена как раз в тот момент, когда мы с вами проходили мимо. А так… Дверь у вас металлическая, я заметила. Бандиты перемещаются где-то шестью этажами ниже. Милиции — полный двор, так что рано или поздно все нормализуется…
Конечно, при этом ей и в голову не могло прийти, что милицейская операция затянется надолго. Сейчас бандитов постреляют — это же не какие-нибудь обвязанные взрывчаткой чеченцы. Здесь все ясно как божий день.
Максим представил себе, как все было на самом деле. Ворвались в обменный пункт бандиты, а девушки успели нажать кнопку тревоги. Возможно, кто-то из них за это и поплатился. Иначе в кого тогда стреляли бандиты?
Он не стал высказывать вслух этих мыслей, потому что какой бы спокойной ни выглядела Маргарита, она — женщина, а женщинам свойственно бояться. Если кто и станет ее пугать, то уж никак не он.
Между тем она присела на кресло в гостиной, оглядела накрытый стол и с сожалением произнесла:
— Как говорит мой папа, факир был пьян, и фокус не удался! Значит, наш с вами праздник отменяется.
— Вы предлагаете нам с вами сесть в кресла и сидеть до тех пор, пока не кончится милицейская операция?
Это ее озадачило.
— Возможно, вы и правы, но не станем же мы с вами пить и веселиться, когда в этом же доме в это же время кого-то, возможно, убивают?
— Даже если это и так, мы с вами об этом не узнаем.
— А почему?
— Элементарно, Ватсон. Скорее всего выйти из квартиры нам не дадут. Мы как бы оказались в принудительной изоляции от внешнего мира.
— Наверное, вы правы.
— Мы, конечно, можем, несмотря на запрет, выйти на балкон и оповестить всех, что объявляем голодовку до окончания милицейской операции.
— Шутите!
— Когда человек умирает от голода, ему не до шуток. Неужели мы и вправду не можем сесть за стол и хоть немного поесть?
Его голос прозвучал умоляюще.
Маргарита на мгновение задумалась — а в самом деле, что же им теперь и не жить? И согласно кивнула.
И опять ситуацию попытались поменять извне. Едва Максим и Маргарита сели за стол, едва он взял в руки салатницу, чтобы поухаживать за своей девушкой, как опять оба вздрогнули от неожиданности: раздался длинный звонок в дверь квартиры, где они как раз собирались поесть.
Прежде Максим открыл бы дверь, ни секунды не колеблясь. Но теперь… Разве только что по громкой связи не предупреждали жильцов, что они могут оказаться под прицелом, и так далее… Он слышал, как за его плечом опять дышит Маргарита. Скосил на нее глаз и, слегка подмигнув, громко спросил:
— Кто здесь?
— Откройте, милиция! — потребовали за дверью.
— Интересно, только что нам ваши же люди строго наказали, чтобы мы никому не открывали, — нарочито удивился Максим, беря за руку Маргариту и взглядом спрашивая: прав ли он?
Она качнула головой, мол, правильно. И он добавил, обращаясь к тем, за дверью:
— Вы бы уж договорились между собой, как нам, жильцам, себя вести, чтобы всех это устроило?
Слышно было, как на площадке переговаривались:
— Действительно, глупость какая-то получается.
— Скажите, а что случилось? — спросила Маргарита. Теперь настала очередь Максима одобрять ее действия.
— Грабитель ворвался в обменный пункт, — сказали за дверью.
— Надо же, Максим, как вы угадали, — шепнула ему Маргарита.
— Я всего лишь подумал, куда еще в нашем доме могли бы проникать бандиты с таким шумом, можно сказать, ранним вечером.
Он заглянул в глазок: на лестничной площадке стояли двое милиционеров в форме. Можно было бы открыть, но чем он мог им помочь? Что они могли знать здесь, на шестом этаже, о чем свидетельствовать?
Решил, откроет только в крайнем случае. Вон их сколько понаехало! Это все же милицейская операция, а не воинская.
Максим тронул Маргариту за локоть и предложил:
— Рита, пойдемте наконец поедим? Больше ни за что я не встану из-за стола, пусть под дверью хоть гранату взрывают.
— Пойдемте, — сказала она, вспоминая, что сегодня, кроме кофе, в ее бедный желудок ничего не попало. — Но насчет гранаты — я против.
Вначале Максим думал, что им с Маргаритой хватит легкой закуски, но теперь, раз они вроде как в осаде, перво-наперво надо как следует подкрепиться. Маргарита хотела опять сесть к столу, но он покачал головой:
— Простите, Рита, еще несколько минут ожидания в связи с изменившейся обстановкой.
— Что вы имеете в виду? — удивилась она.
— Легкая закуска нам больше не подходит. Осада — дело тонкое. Кто знает, что нам станут кричать в мегафон через пять минут? Мы должны быть готовы ко всему.
— И вы решили готовить котел с кипящей смолой на случай, если нападающие полезут по приставным лестницам?
— Нет, всего лишь кастрюлю с кипящей водой.
Он поставил на газовую плиту кастрюлю с водой и достал из морозилки пакет пельменей, на котором было написано: «Пельмени „Ложкарев“». Надо думать, у какого-то кулинара такая подходящая фамилия. Интересно, его в школе дразнили Ложка или Лошак?
Ситуацию, в которой они оба оказались, кто-то, возможно, назвал бы благоприятной: даже если бы вдруг кто-то из них на кого-то обиделся, они не смогли бы расстаться. Молодые люди как бы на время получили свой необитаемый остров, на котором хочешь не хочешь, а надо создавать свой микроклимат.
И поскольку и Максим, и Маргарита были людьми дела, то они упорно продолжали заниматься тем, ради чего встретились, — готовить свой личный праздник.
Маргарита спохватилась, что поставила в вазы всего два букета. Третий, забытый, сиротливо лежал на кухонной табуретке.
— А этот куда? — спросила она.
Он посмотрел ей в глаза и, слегка замявшись, пояснил:
— Этот мы поставим в спальне.
Глава седьмая
Нет, ну до чего идиотское у нее положение! С одной стороны, все так хорошо, а с другой — так паршиво. Почему эта кровать — то есть предстоящий секс — должна висеть над ней дамокловым мечом? Маргарите и прежде приходилось ложиться в постель с мужчиной, которого она до этого не слишком хорошо
