пронеслось у него в голове.
– Нет, – с трудом выдавил он, и это было первое слово, сказанное им с тех пор, как его и Лютера бесцеремонно подняли с постелей.
– Слишком уж неподвижны эти мертвяки, – тоном знатока произнес Лютер. – Никакого удовольствия!
“Господи, помоги и спаси! Помоги и спаси!” – мысленно повторял его спутник.
Сумрачный лес, окружавший Холлиза, представлялся ему вратами ада, готовыми распахнуться и поглотить его живьем.
Труп девушки был перекинут через седло кобылы, и Холлизу казалось, что ее дух незримо плывет над ними.
Говорят, невозможно дотла сжечь человеческий труп, если ты не гробовщик по профессии и у тебя нет специальной печи. На это может уйти несколько дней, и черный жирный вонючий дым поведает всему миру о творящемся преступлении.
На самом деле все оказалось иначе. Добравшись до пещеры, Холлиз и Лютер положили завернутый в попоны труп в бывшую угольную яму. Откинув попону с верхней части трупа, Лютер вынул из кармана ножик и, к неописуемому ужасу Холлиза, отхватил мизинец правой руки. Холлиза чуть не вырвало, у него задрожали колени, и он отвернулся, теперь уже зная наверняка, что отправится в ад.
– Палец покойника имеет магическую силу, – рассудительно проговорил Лютер, тщательно вытирая лезвие ножа о попону. – Так утверждает матушка Леоне. Она была в Новом Орлеане и знает толк в подобных вещах.
Холлиза передернуло от отвращения, во рту стало горько и сухо. Завернув отсеченный палец в голубой шейный платок, Лютер сунул его в задний карман. Потом небрежно накинул попону на лицо девушки, облил труп бензином и неторопливо смастерил из бечевки что-то вроде длинного запала: они с Холлизом должны были выбежать из пещеры до того, как вспыхнет бензин.
Однако Лютер ошибся в расчетах. Едва они оказались у выхода из пещеры, как неведомая сила заставила Холлиза обернуться. В тот же миг позади них вспыхнул огонь адской силы. Воздушная волна повалила Холлиза навзничь, опалив брови и ресницы.
Лютер схватил брата за шиворот и помог выбраться наружу, в прохладный сумрак ночи. Обожженная кожа на лице Холлиза саднила, но он терпел.
Они дождались, когда пламя утихло и каменные своды пещеры остыли, после чего осторожно вошли внутрь.
От трупа остались лишь кости, покрытые слоем пепла, по которому еще пробегали всполохи тлеющего огня. Нижняя часть черепа скалилась почерневшими зубами, однако лицо почти полностью сгорело.
– Не совсем так, как просил доктор. – Лютер нахмурился.
Этого-то Холлиз и боялся! Им пришлось снова развести огонь и терпеливо жечь останки, помешивая кости палкой… На полное уничтожение у них ушло более тринадцати часов. Наконец от трупа осталась лишь пригоршня пепла, который они развеяли над лесным ручьем. Холлиз долго смотрел, как прозрачная вода уносит прах.
Даже если кто-то и заметил дым над лесом, поднимавшийся в небо, то вслух об этом не сказал. Жители округа предпочитали не говорить о подобных вещах и не задавать лишних вопросов.
Прошло больше тридцати лет.
Во тьме ярко вспыхнул огонек зажигалки.
Из-за резкого похолодания замок водительской двери ее автомобиля замерз и никак не хотел открываться. Для подобных случаев она с собой в зимнее время всегда носила зажигалку – дешевую, пластмассовую, но в дорогом съемном золотом футлярчике, который подарил ей брат.
На душе у нее было скверно, как никогда. Открыв наконец дверь автомобиля, она села за руль, завела двигатель и тронулась в путь. На сердце было тяжело, а в голове ни одной мысли. Она просто управляла автомобилем.
В этот вечер на город обрушился снегопад, принесенный ветрами Атлантики; все радиостанции передавали штормовое предупреждение, настоятельно советуя не выходить из дома, не садиться за руль автомобиля. Не обращая внимания на предупреждение дикторов, девушка мчалась вперед.
Нет, совсем не так собиралась провести этот вечер Джей Гаррет. Джей ждали в Бостоне на банкете в честь молодых талантов рекламного бизнеса, среди которых значилось и ее имя.
Это событие было для Джей настолько значительным, что она впервые в жизни купила вечернее платье – черное, без бретелек, с умеренно декольтированной спиной и ужасно дорогое. Кроме того, Джей приобрела изящную золотую заколку для волос, чтобы украсить замысловатую прическу, сооруженную в салоне красоты.
Теперь же вечернее платье так и осталось в гардеробе, а золотая заколка в бархатном футляре – на туалетном столике.
Еще утром Джей с радостным нетерпением ожидала наступления вечера и начала замечательного банкета, теперь же напрочь забыла об этом и ее переполняли страх и тоска.
Она узнала о том, что ее брат, находящийся в Бельгии, болен страшной болезнью, чреватой мучительной смертью.
Лейкемия.
Известие о том, что у Патрика лейкемия, поразило Джей словно гром с ясного неба. Патрик не мог заболеть! Молодой, сильный, спортивный, всеми любимый, он, казалось, будет жить вечно!
