Пенелопа проснулась рано утром и вышла на кухню, из которой доносились аппетитные запахи. Тереза, проснувшаяся до рассвета, уже наготовила блюд и принялась возиться над арагонским пирогом.
— Мам, я хочу тебе помочь... — сказала Пенелопа.
— Нарежь фрукты и провари их с сахаром. - Тереза указала на вазу. — Что-то не так? — Она подошла к дочери и взглянула ей в глаза.
— Все хорошо, мама, - стараясь держать себя в руках, ответила Пенелопа. — Сегодня я скажу всем, что выхожу замуж за Мигеля. — Девушка наигранно улыбнулась и гордо подняла голову.
— А ты этого хочешь? — Тереза взяла у нее из рук вазу с фруктами.
— Не знаю... Думаю, так будет лучше... -Пенелопа опустила глаза.
— Ах, доченька, как я тебя понимаю... — Убрав вазу на стол, Тереза крепко обняла Пенелопу и погладила ее по голове.
Застолье, как, впрочем, и всегда, было шумным. Маленькие дети бегали у воды, кто-то включил музыку и подпевал песням, старики горячо вели спор, в котором, как всегда, дед Пако одерживал победу.
Пенелопа молчала. Вертя в руках бокал с красным вином, она равнодушно смотрела на покрасневшую от вина и смеха мать и настраивала себя на речь.
Рядом с ней сидел Мигель. Было видно, что он сильно волновался. Выпив залпом бокал вина, он наклонился к ушку Пенелопы и тихо спросил:
— Ты готова озвучить свое решение?
— Подожди еще немного... — ответила она.
Мигель улыбнулся и налил ей в бокал еще вина.
Но Пенелопа так и не притронулась к напитку. Повернувшись к морю, она взглянула на горизонт. Солнце уже заходило, но яхты «Элеоноры» не было видно.
— С тобой все в порядке? — спросил Мигель.
Пенелопа еще раз посмотрела на спокойное море. Потом, неожиданно решившись, кивнула.
— Я готова, — тихо ответила она.
Мигель расцвел и быстро поднялся со стула.
— Друзья! — начал он. — Я хочу сделать заявление...
На пляже повисла тишина, и все жители поселка Маглеуса стали внимательно слушать.
— Я предложил Пенелопе Карденья стать моей женой. Она пообещала мне, что ответит сегодня вечером. — Мигель потянул девушку за руку.
Пенелопа улыбнулась и тоже встала со стула. Взяв бокал вина, она оглядела всех присутствующих и, тяжело вздохнув, начала:
— Мигель говорит правду. Я обещала ему два месяца назад, что объявлю о своем решении в День Девы Марии...
— Дядюшка Жозе едет! — вдруг раздался голос Изы. — «Элеонора», глядите!
Пенелопа резко обернулась и взглянула на яхту, выплывающую из-за холмов.
Голова девушки закружилась, пальцы разжались, и бокал с красным вином упал на песок... На палубе рядом с Жозе, держась за стальные поручни, стоял Джеймс... ее любимый Джеймс Грант.
Увидев Пенелопу, он улыбнулся и помахал ей рукой.
— Джеймс... — шепнула Пенелопа. — Ты сдержал свое слово... Ты приехал за мной!
Она быстро вышла из-за стола и побежала в сторону причала.
— Пенелопа! Ты куда? — кричал ее Мигель.
Но девушка не обернулась. Она бежала и улыбалась сквозь слезы.
Он вернулся! Он вернулся за ней! Значит, любит! Сердце подсказывает, что любит!
Яхта остановилась у причала. Джеймс ловко спустился по трапу и побежал навстречу к Пенелопе по деревянному настилу.
Она бросилась в его объятия. Он поднял ее на руки и закружил.
Его улыбка... горьковатый аромат духов... горячие поцелуи...
Именно об этом Пенелопа мечтала, видела это каждую ночь во сне...
Нет, сейчас она не спит. Джеймс действительно с ней рядом.
— Я скучал... — сказал он на испанском языке с акцентом. — Прости, что не мог приехать раньше.
— Я тоже скучала. Я так ждала твоего возвращения! — Она прижалась к его груди. — Подожди, ты выучил испанский?
— Немного. Чтобы сказать тебе о главном. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе... — Джеймс встал на колено. — Выходи за меня...
Слезы радости текли по щекам Пенелопы. Она то смеялась, то закрывала глаза ладонями.
— Ты меня любишь? — спросил Джеймс.
— Больше жизни люблю! Я думала, что ты не вернешься! Я согласна, Джеймс! Согласна!
Он протянул ей колечко с россыпью маленьких брильянтов.
— Тогда мне нужно учить английский! — Пенелопа рассмеялась.
— Зачем, моя маленькая испанская девочка, ведь у нас есть свой язык... Язык Любви...
Он обнял ее и страстно поцеловал. Да, слова здесь были совершенно лишними, на каком бы языке они ни звучали...
