К середине 1942 г. в среде кадрового прусского офицерского корпуса Вермахта сложилась устойчивая группа офицеров, постепенно приходившая не только к критике действий верхушки нацистов, но и к отрицанию самого нацистского режима. Парадоксально, но аналогичная группа так никогда и не сложилась в высших эшелонах РККА. Главная причина подобного не столько в тотальном политическом и физическом контроле ОГПУ-НКВД за армией, какого не было в Германии со стороны СД и Гестапо, сколько в разной ментальности кадрового офицера Вермахта и командира РККА. Большевики во главе с Л.Д. Троцким, создавая РККА, не просто уничтожили физически старый русский офицерский корпус, временно взяв на службу тех, кто казался им нужным, — они создали новый тип воина и новый тип красного командира, а впоследствии советского офицера. Основное его отличие от русского офицера заключалось в безграничной степени преданности даже не столько социалистическому Отечеству, сколько партии и ее вождю, как главным составляющим этого Отечества. Строители армии нового типа — В.К. Блюхер, М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич, Р.П. Эйдеман, И.Э. Якир и десятки других, погибших в годы разгрома красного командирского состава, в первую очередь служили партии и ее вождю. Они привели партию к власти. Они явились ее составной частью. Партия и вождь могли совершать любые, самые невиданные преступления, такие как коллективизация, но они всегда оставались правы. Поднять руку на партию — стало бы безумием, противоречило их глубинной психологии. Но все изменилось, когда на смену вырубленному первому эшелону командирского состава РККА пришел второй, состоявший из людей типа А.А. Власова, К.К. Рокоссовского, Ф.И. Трухина, В.Ф. Малышкина, — из тех, кто в Красную Армию вступил рядовым в 1918– 1921 гг., поддавшись звонким лозунгам и идеям русской революции. Они верили не столько в партию и ее вождя, сколько в идеалы социальной справедливости, воплотившиеся, как им казалось, в лозунгах 1917 г. Потом и упорным трудом они строили свои карьеры и всем, чего достигли, были обязаны в первую очередь сами себе, а во вторую — тем, кто их продвигал по служебной лестнице.
Сидят, слева направо члены КОНР: начальник штаба Вооруженных Сил КОНР генерал-майор ВС КОНР Ф.И. Трухин, начальник Главного управления пропаганды КОНР генерал-лейтенант ВС КОНР Г.Н. Жиленков, Председатель КОНР и Главнокомандующий ВС КОНР генерал-лейтенант ВС КОНР А.А. Власов, начальник Главного организационного управления генерал-майор ВС КОНР В.Ф. Малышкин и др. Стоят, слева направо: оперативные адъютанты генерал-лейтенанта А.А. Власова: начальник командного отдела штаба ВС КОНР полковник ВС КОНР В.В. Поздняков и полковник ВС КОНР И.К. Сахаров. Берлин, отель «Европахаус», 18 ноября 1944 г.
В 1941–1944 гг. участниками заговора против Гитлера и активными сторонниками изменения оккупационной политики А. Розенберга являлись начальник Абвера адмирал В. Канарис, начальник отдела «Иноземные армии Востока» генерал-лейтенант Р. Гелен, начальник штаба 2-й армии генерал-майор X. фон Тресков, начальник штаба Резервной армии полковник К. фон Штауффенберг, начальник III-го сектора отдела Гелена полковник А. фон Ренне, командующий тыловыми войсками группы армий «Центр» генерал от инфантерии М. фон Шенкендорф и др. Столкнувшись с неприятием значительной частью населения оккупированных территорий сталинского режима и колхозной системы, они не только пытались облегчить ее положение, но и всячески способствовали попыткам развернуть антисталинское движение [86, т. 2, 404–411, 87, 47–49].
«Политику мы не можем изменить, — рассуждал генерал-майор X. фон Тресков, — но мы можем попытаться создать мощный фактор, который вынудит руководство изменить политические установки» [87, 59]. Таким фактором, по мнению антинацистской позиции, могло бы стать создание сильных русских добровольческих подразделений. Термин РОА принадлежит капитану отдела «Иноземные армии Востока» Вильфриду Карловичу Штрик-Штрикфельду. Бывший офицер Русской Императорской армии, служивший в годы Первой мировой войны в оперативном управлении штаба Петроградского военного округа, рафинированный интеллигент и убежденный демократ, как называл его один из послевоенных эмигрантов, счастливо совмещал неприятие коммунизма и фашизма. Именно этот человек сыграл решающую роль в судьбе Власова и стал одним из основных инициаторов его движения. В конце ноября 1941 г. Штрик- Штрикфельд по поручению Трескова разработал проект создания 200-тысячной РОА под русским командованием при условии кардинального изменения политики в оккупированных областях и изменения условий содержания советских военнопленных. Проект попал к Главнокомандующему Сухопутными силами Германии генерал-фельдмаршалу В. фон Браухичу. Браухич возвратил в начале декабря 1941 г. документ командующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу Ф. фон Боку с резолюцией: «Считаю решающим для исхода войны» [87, 60–61]. Но 19 декабря 1941 г. и Браухич, и Бок отправились в отставку. Новым Главнокомандующим стал А. Гитлер. Адресовать меморандум Штрикфельда ему не имело смысла…
Однако немецкие офицеры, принадлежавшие к оппозиции и воевавшие на Восточном фронте, безусловно знали о разговорах и настроениях, витавших в лагерях для русских пленных: например, в шталаге XIII-D в Хаммельбурге, где в одном и том же бараке жили четыре генерал-майора — заместитель начальника штаба Северо-Западного фронта Ф.И. Трухин, начальник училища ПВО в Либаве И.А. Благовещенский, командир 4-го стрелкового корпуса Е.А. Егоров и командир 21-го стрелкового корпуса Д.Е. Закутный. «Все четверо поносили на чем свет стоит и Сталина, и советскую власть и сходились на том, что расстрелянные по делу Тухачевского — расстреляны невинно и что крестьяне колхозы защищать не будут»[8]. Позднее, когда Закутный и Трухин находились в одном из лагерей вместе с командующим 19-й армией Западного фронта генерал-лейтенантом М.Ф. Лукиным и полковником И.П. Прохоровым, последний «подчеркивал, что советское правительство довело до обнищания советский народ, что против него нужно бороться, что в СССР отсутствует демократия; и клеветал на конституцию СССР, критикуя при этом колхозную систему. Закутный строил планы о восстании на Дону, Лукин выражался нецензурными словами по адресу Верховного командования Красной Армии»[9].
Немецкие опросные документы свидетельствуют, что использовать военнопленных для создания РОА советовали немцам генерал-лейтенант Ф.А. Ершаков, генерал-майоры С.Я. Огурцов, П.И. Абрамидзе, И.П. Крупенников и М.Г. Снегов [83, 117]. Начальник штаба 3-й гвардейской армии Крупенников, взятый в плен под Сталинградом 21 декабря 1942 г., в беседе с германским дипломатом Г. Хилшером 18 января 1943 г. заявил, что немцы совершают кардинальную ошибку, полагаясь в войне против СССР лишь на силы собственной армии. Не исключая возможности формирования РОА из военнопленных, он считал обязательным условием для этого создание политической базы: Германия должна доказать народам России, что воспринимает их, как «равноправных членов европейской семьи народов». В первую очередь, по его мнению, необходимо было сформировать русское независимое правительство: в этом случае можно было бы рассчитывать на большой приток добровольцев из лагерей военнопленных. Из находившихся в германском плену советских офицеров «70 %, по его оценке, готовы воевать против советской системы» [83, 119–120].
Стоит, пожалуй, добавить, что почти все вышеупомянутые пленные генералы Красной Армии по разным причинам уклонились от участия во Власовском движении, в первую очередь из-за недоверия к немцам. Позднее Лукин заявил Власову: «Вы, Власов, признаны ли вы официально Гитлером? И даны ли вам гарантии, что Гитлер признает и будет соблюдать исторические границы России?» Ответ был отрицательным. «Вот видите! — сказал Лукин. — Без таких гарантий я не могу сотрудничать с вами. Из моего опыта в немецком плену я не верю, что у немцев есть хоть малейшее желание освободить русский народ. Я не верю, что они изменят свою политику. А отсюда, Власов, всякое сотрудничество с немцами будет служить на пользу Германии, а не нашей Родине» [87, 144]. И все-таки сохранившиеся стенограммы и протоколы допросов пленных советских генералов, хранящиеся в архиве МИДа ФРГ и Военном архиве Фрайбурга[10], дают основания утверждать, что поиски антигитлеровской оппозицией советского пленного генерала, согласившегося бы возглавить антисталинское движение и добиться признания этого движения правящими кругами Рейха, не были беспочвенными. И в конце июля 1942 г. такой генерал появился…
Командующий 2-й Ударной армией Волховского фронта генерал-лейтенант А.А. Власов и