адмиралу — нам пора…
Слова Крамера вернули задумавшегося о чем-то вице-адмирала Инмана в реальность.
— Да, конечно. Пошли…
Кабинет директора ЦРУ Стэнсфилда Тернера находился на самом последнем, шестом этаже здания, шли к нему больше двадцати минут. Серые, безликие, ярко освещенные коридоры, серые, безликие, попадающиеся навстречу люди без бейджей и именами и пропусков, внимательно оглядывающиеся по сторонам агенты службы безопасности. Встречающий вел группу сотрудников АНБ уверенно и быстро, служба безопасности видимо хорошо его знала, потому что не останавливала, не спрашивала документов…
Адмирал Тернер, наслаждавшийся видом голубых вестчестерских елей из окна, услышал за спиной шум, недовольно поморщился, обернулся. Болела голова. Тем не менее, отложить или перенести встречу было нельзя…
Вице-адмирал Инман тем временем расположился со своими людьми по левую сторону длинного приставного стола, разложил документы. С силой потерев виски, адмирал Тернер занял место среди своих людей.
— Прежде всего, давайте представился друг другу… Думаю с мистером Мак-Магоном[5] все уже знакомы. А это — мистер Бертон Гербер.[6]
— Поль Крюгер, ведущий специалист отдела анализа. Томас Маккарти, начальник отдела ЦСБ[7] — представил вице-адмирал Инман своих спутников.
— Вот и хорошо… — принужденно улыбнулся Тернер, тогда на правах хозяина кабинета позволю себе открыть совещание…
Голова продолжала болеть, раздражение жгло адмирала Тернера изнутри словно кислота…
— Но, прежде всего — мы должны определиться, не является ли полученная вами информация банальной дезинформацией, подкинутой нам красными для того, чтобы заставить нас работать вхолостую, а возможно и спровоцировать на неадекватные действия, чтобы выставить идиотами. Короче говоря, господин Инман — я бы хотел узнать, из каких источников получена вами столь обескураживающая информация…
Вопрос адмирала Тернера, хотя и казался простым и чисто процедурным, на самом деле таковым не являлся. Дело в том, что полномочия ЦРУ и АНБ были жестко разграничены: ЦРУ занималось агентурной разведкой, АНБ — технической разведкой и криптографией. АНБ жило лучше ЦРУ, потому что на закупку технических новинок — в частности разведывательных спутников (которые надо менять на орбитах раз в два или три года), можно было выбивать из бюджета куда большие деньги, чем на содержание агентурного аппарата и резидентур, пусть и по всему миру. ЦРУшникам это не нравилось и каждый год при утверждении бюджета обе службы на слушаниях в Конгрессе тянули одеяло на себя, что теплоты и дружественности отношениям не добавляло. Бывало и такое, что служба, получившая важную информацию, забывала поделиться ею со своими конкурентами. И тогда начались все более частые случаи дублирования полномочий — в ЦРУ появлялось все больше техники, АНБ пыталось завести себе отдельную, независимую от ЦРУ агентуру. Вот и сейчас директор ЦРУ, адмирал Тернер не без оснований подозревал, что информация, с которой пришел вице-адмирал Инман, получена им отнюдь не из радиоперехвата. И хотел поймать Инмана на нарушении статуса своего ведомства, захватив тем самым нить разговора…
В свою очередь Инман тоже задумался. Информацию он получил не из анализов материалов радиоперехвата, что есть, то есть. Русские не такие дураки, чтобы трепаться о подобных вещах в открытую, пусть даже и по защищенным линиям связи. Но и не от агента в советском министерстве обороны, как подозревал Тернер. Правда выглядела глупо и неправдоподобно, но была правдой — информацию о планах красных вице-адмирал Инман получил от генерала Уильяма Одома, одного из «вашингтонских ястребов», военного советника Збигнева Бжезинского. А откуда получил эту информацию Одом — Инман не поинтересовался…
— Господин Тернер — тщательно взвешивая каждое слово начал Инман — могу вас заверить в том, что Агентство национальной безопасности не посягает на исключительную компетенцию вашего ведомства и не ведет агентурной работы в Москве или где бы то ни было еще. Информация действительно получена из перехвата и дешифровки попавших в наши руки сообщений, передаваемых по кабельным каналам связи, прежде всего в Туркестанский и Северо-Кавказский военные округа из Москвы. Как только мы получили эту информацию — мы сразу же поделились ею с вами. И предлагаем выработать план совместных действий.
— То есть — вы на сто процентов уверены, что это не дезинформация и мы не просвистим зря деньги налогоплательщиков, занимаясь ерундой — еще раз уточнил Тернер
— На сто процентов нельзя быть уверенным ни в чем… — философски заметил Инман — но надежность источника наивысшая. В конце концов — я могу поверить в то, что русские гонят по своему секретному кабельному каналу дезинформацию. Допустим. Но как быть с тем, что по данным спутниковой разведки действительно значительно увеличена пропускная способность аэродромов на данном направлении, что в Азербайджане на указанном месте действительно стоится какой-то очень серьезный подземный объект. Дороговато для дезинформации, вам не кажется? Да и стройку эту русские начали задолго до того, как мы сели на их канал.
Один из сопровождающих вице-адмирала Инмана выложил на стол пачку крупнозернистых спутниковых снимком с пометками и указанными фломастером координатами…
А почему бы и не дезинформация? — подумал МакМагон, бесстрастно наблюдая за перепалкой двух бывших военных моряков, каждый из которых в разведке понимал не больше, чем людоед во французской высокой кухне. Но промолчал…
— Хорошо — после минутного размышления сказал Тернер — мы, конечно, проверим эту информацию по своим каналам, но пока — здесь и сейчас — будем полагать, что это не дезинформация. Тогда — почему мы не приглашаем на это собрание госсекретаря и министра обороны? Нужно действовать по всем каналам, пока красные не пошли вперед, не согласны?
— Не согласен — покачал головой Инман — для начала нам нужно выработать единую позицию разведслужб по этому вопросу и наметить план мероприятий. Хотя б приблизительный. Выносить наши разногласия, которые… имеют место быть, на глаза военным и дипломатам не стоит.
— Не стоит — подтвердил Тернер — но и военным нужна своевременная информация для того, чтобы успеть привести иранскую армию в боевую готовность.
— Иранскую армию — скептически хмыкнул Инман — не смешите меня, адмирал. Если красные ломанутся через одну границу, а иракцы заодно с ними через другую — иранской армии не будет уже через пару дней. Не поможет ничего, и сделать мы ничего не успеем. Не забывайте, что русские граничат с Ираном напрямую, Ирак — тоже — а вот нам придется перебрасывать подкрепления либо из Германии, оголяя тем самым Западную Европу, либо вообще — из США. Грубо говоря — нам до ТВД[8] тащиться и тащиться, а у русских он под самым боком. И снабжение мы нормально организовать не сможем…
— А Шестой флот. Авианосцы?
— Какие авианосцы? Персидский залив — это западня, бутылка с очень узким горлом, мы же военные моряки, Стэн. Русские просто расстреляют их с берега тяжелыми противокорабельными ракетами. И потом. Господин Эрли[9] видит Вьетнам в кошмарных снах. Вьетнам погубил две президентские администрации. А тут будет не Вьетнам. Будет куда круче, ведь если во Вьетнаме русские только помогали нашим противникам — то здесь они будут с нами драться. Всерьез драться, Стэн. Так что президент на новую войну, да еще и с русскими не согласится. Меры противодействия должны принимать мы, разведка. Вот так вот.
— Меры противодействия… — адмирал Тернер задумался — в принципе я вижу здесь только два варианта. Либо готовиться к противостоянию с русскими, поднимать шум — либо попытаться чем-то их отвлечь. Третьего пути нет.
— Шум не подойдет — безапелляционно заявил Инман — я неофициально проконсультировался кое с кем. Только что подписали заключительный Хельсинкский акт, русские выдвигают одно мирное
