он мог оградить ее от этой омерзительной сцены, от обломков своего прошлого... от самого себя.
– Не надо, – тихо сказал Мэтью. – Не стоит, Дейзи, пожалуйста...
– Эй! – окликнул ее констебль. – Отойдите от арестанта, мисс. – Заметив, что Дейзи не обращает на него внимания, констебль, протянув руку, шагнул к ней. – Мисс, я же сказал...
– Не смейте к ней прикасаться! – От яростного возгласа Лилиан в комнате воцарилась тишина. Даже Уэстклиф и Уэринг от изумления замолчали.
Взглянув на ошарашенного констебля, Лилиан подошла к сестре и отодвинула ее в сторону.
– Прежде чем вы хоть шаг сделаете в мою сторону, советую подумать, что произойдет с вашей карьерой, когда станет известно, что вы напали на графиню Уэстклиф в ее собственном доме, – со жгучим презрением сказала она констеблю.
Вытащив из волос шпильку, Лилиан опустилась перед Мэтью на колени, заняв место Дейзи. Через несколько секунд замок щелкнул, и оковы упали с рук арестанта.
Не успел Мэтью поблагодарить ее, как Лилиан продолжила гневную тираду:
– Ну и хороши же вы оба! Подчиняетесь приказам какого-то худородного янки и оскорбляете дом, который приютил вас в бурю. Видно, вы слишком тупоголовы, раз не понимаете, какую финансовую и политическую поддержку мой муж оказывает полиции. Да стоит ему пальцем шевельнуть, как министр внутренних дел и глава полицейского суда лишатся своих мест. Так что на вашем месте...
– Простите, у нас не было выбора, миледи, – запротестовал здоровенный констебль, – Нам приказано доставить мистера Фэлана на Боу-стрит.
– Кто, черт побери, этот мистер Фэлан? – потребовала ответа Лилиан.
Охваченный благоговейным страхом перед графиней, которая с такой легкостью чертыхается, констебль ткнул пальцем в Мэтью.
– Вот этот.
Понимая, что все глаза обращены на него, Мэтью старался сохранить невозмутимый вид.
Дейзи первая из всех шевельнулась. Схватив с колен Мэтью наручники, она пошла к двери, у которой столпились любопытные слуги. О чем-то с ними пошептавшись, она вернулась и села в кресло рядом с Мэтью.
– Подумать только, а я решила, что сегодня будет скучный вечер, – сухо сказала Лилиан, сев рядом с Мэтью с другой стороны.
– Тебя так зовут? – мягко спросила Дейзи. – Мэтью Фэлан?
Мэтью не ответил. Все мышцы в его теле сопротивлялись звукам.
– Да, – взвизгнул Уэнделл Уэринг.
Он относился к тем беднягам, чей высокий голос совершенно не соответствовал крупной фигуре. Если не считать этой досадной черты, Уэринг обладал внушительными манерами и внешностью. У него были густые седые волосы, пышные бакенбарды и окладистая белая борода. От него за версту веяло бостонской консервативностью. Старомодный сюртук, хоть и дорогой, сильно поношен. Но такой уверенностью в себе мог похвастаться только человек, в семье которого несколько поколений окончили Гарвард. Его глаза походили на твердый полированный кварц.
Шагнув к Уэстклифу, Уэринг тряс перед ним бумагами.
– Вот доказательства моих полномочий, – злобно сказал он. – Вот копия дипломатического запроса на предварительный арест из США, Копия приказа британского министра иностранных дел сэра Джеймса Грэма главе уголовного полицейского суда на арест Мэтью Фэлана по прозвищу Мэтью Свифт. Копии свидетельств, данных под присягой...
– Мистер Уэринг, – сказал Уэстклиф со спокойствием, которое ничуть не уменьшало грозы в его голосе. – Вы можете с головой завалить меня копиями чего угодно, начиная от ордера на арест и заканчивая Библией Гуттенберга, но я не выдам этого человека.
– У вас нет выбора. Он осужденный преступник и будет экстрадирован в США, несмотря на любые возражения.
– Нет выбора? – Глаза Уэстклифа расширились, кровь бросилась в лицо. – Ей-богу, мое терпение редко испытывали до таких пределов, как сейчас! Эти владения принадлежат моей семье больше пяти веков, на этой земле, в этом доме я – власть. А теперь изложите мне в самой почтительной манере, на которую вы способны, в чем заключаются ваши претензии к этому человеку.
Маркус, лорд Уэстклиф, в гневе производил внушительное впечатление. Мэтью сомневался, что Уэнделл Уэринг, который дружил с президентами и влиятельными людьми, встречался с таким властным человеком. Констебли неуверенно переводили взгляд с одного на другого.
Уэринг заговорил, не глядя на Мэтью, словно его вид был для него невыносимо омерзителен.
– Сидящий перед вами человек известен вам под именем Мэтью Свифт. Он обманул и предал всех, кого встречал в жизни. Мир вздохнет с облегчением, когда избавится от такого негодяя. В тот день...
– Простите, сэр, – перебила его Дейзи с вежливостью, граничившей с насмешкой, – но я предпочла бы услышать неприкрашенную версию. Меня не интересует ваше мнение о характере мистера Свифта.
– Его фамилия Фэлан, а не Свифт! – взревел Уэринг. – Младенцем его принесли в приют «Чарлз-Ривер», после того как его мать скончалась от родов. Он сын пьяницы ирландца. Я имел несчастье познакомиться с Мэтью Фэланом, когда приобрел его, одиннадцатилетнего, в компаньоны и камердинеры своему сыну Гарри.
– Вы купили его? – едко поинтересовалась Дейзи. – Не знала, что сирот можно покупать и продавать.
– Ну, нанял, – полоснул ее взглядом Уэринг. – Кто вы, развязная мисс, что позволяете себе перебивать взрослых?
В дискуссию вступил Томас Боумен, его усы сердито подрагивали.
– Она моя дочь, – прорычал он, – и может говорить, когда пожелает!
Удивленная тем, что отец вступился за нее, Дейзи улыбнулась ему и снова переключила внимание на Уэринга.
– И сколько мистер Фэлан был у вас на службе?
– Семь лет. Он был вместе с моим сыном в закрытой школе, выполнял его задания, следил за личными вещами, приезжал с ним домой на каникулы, – В обвиняющем взгляде Уэринга вдруг мелькнула усталость.
Теперь, когда жертва под охраной, его ярость исчезла. Уэринг походил на человека, который слишком долго нес тяжелый груз.
– Мы не знали, что пригрели на груди змею. Однажды, когда он приехал с Гарри на каникулы, из сейфа пропали деньги и драгоценности. Среди них было бриллиантовое ожерелье, которое мой прадед приобрел из сокровищ австрийской эрцгерцогини. Кражу мог совершить только человек, знакомый с кем-то из членов семьи, или доверенный слуга, имевший доступ к ключу, Все улики указывали на Мэтью Фэлана.
Мэтью сидел спокойно. Покой снаружи, хаос внутри. Он невероятными усилиями сдерживал этот хаос, зная, что ничего не добьется, выпустив его наружу.
– А может быть, замок взломали отмычкой? – услышал Мэтью холодный вопрос Лилиан.
– Замок был с секретом, – ответил Уэринг, – и переставал работать, если его пытались открыть отмычкой. Его можно было открыть только ключом. И Фэлан знал, где этот ключ. Время от времени его просили принести деньги из сейфа.
– Он не вор! – раздался гневный возглас Дейзи. – Он не способен ничего украсть.
– Жюри присяжных не согласилось с этим утверждением, – рявкнул Уэринг. Гнев снова охватил его. – Фэлана обвинили в хищении имущества в крупных размерах и осудили на пятнадцать лет тюрьмы. Он сбежал во время транспортировки и исчез.
Решив, что теперь Дейзи откажется от него, Мэтью изумился, когда она встала рядом. Ее рука легко опустилась на его плечо. Внешне он не ответил на ее прикосновение, но всем нутром впитывал тепло ее пальцев.
– Как вы меня нашли? – хрипло спросил Мэтью, заставив себя посмотреть на Уэринга. Время мало изменило его, лишь морщины стали чуть глубже да скулы проступили немного сильнее.
– Мои люди потратили на поиски долгие годы, – ответил Уэринг с мелодраматическим налетом, который в Бостоне сочли бы излишним, – Я знал, что ты не можешь прятаться вечно. В приют поступали большие анонимные пожертвования. Я подозревал, что за ними стоишь ты, но невозможно было пробиться через армию юристов. Потом мне пришло в голову, что ты можешь разыскать отца, который давно бросил тебя. Мы выследили его, и за выпивку он рассказал нам все, что мы хотели знать: твое новое имя, твой нью- йоркский адрес. – Презрение Уэринга распространилось по воздуху, как стая отвратительных черных мух, когда он продолжил: – Он продал тебя за пол-литра виски.
У Мэтью перехватило дыхание. Да, он разыскал отца и вопреки здравому смыслу и осторожности доверился ему. Ему нестерпимо хотелось быть кому-то нужным. Отец был опустившимся человеком. Мэтью мало чем мог помочь ему, кроме поиска подходящего жилья и оплаты расходов.
Всякий раз, тайно приходя к отцу, Мэтью видел груду пустых бутылок.
– Если я тебе понадоблюсь, – как-то сказал он отцу, сунув ему в руку сложенную бумажку, – пошли за мной по этому адресу. Не говори его никому, понял?
«Если я тебе понадоблюсь...» Мэтью отчаянно хотел быть кому-то нужным.
Вот цена потакания своим слабостям.
– Свифт, – спросил Томас Боумен, – Уэринг говорит правду? – Знакомая вспышка темперамента смягчалась нотой участливого внимания.
– Не совсем. – Мэтью позволил себе осторожно осмотреть комнату.
Он ожидал увидеть на лицах собравшихся гнев, обвинение, страх, но ничего этого не было. Даже Мерседес Боумен, которую никто не назвал бы сострадательной женщиной, смотрела на него – Мэтью готов был в этом поклясться – с добротой.
Вдруг он понял, что находится совершенно в ином положении, чем все прошедшие годы, когда был беден и не имел друзей. Тогда он был вооружен только правдой, но она оказалась плохим оружием. Теперь у него есть деньги и положение, не говоря уж о влиятельных союзниках. А главное, Дейзи. Она по-прежнему стояла рядом с ним. Ее рука
