– Не факт, что у нас вообще завелся урод, но сигналы были. Слухи, подозрения… Я проверил всех пришлых, кто осел тут за последние лет пять, – из списка никого нет. Вот зачем нужны вы. Умеете искать уродов профессионально, ну и действуйте. В рамках известного вам закона. Выйдете за рамки – вышибу из города к чертовой матери. Ясно?
– Ага, – сказал лохматый.
– Объясняю специфику места. Объясняю один раз. Здесь не просто зона отдыха, а ретрокурорт. Сюда не ездит шумная молодежь – ей у нас просто неинтересно. Тут все устроено для солидных взрослых людей. Воссоздана атмосфера прошлого века, как в старые добрые времена, когда мир еще не окончательно сошел с ума. Тихо здесь, ясно вам? Поэтому наши отдыхающие – люди непростые, каждый буквально на вес золота. Некоторые задерживаются надолго, кое-кто вообще остается в городе. А все почему? Да просто наш курорт – маленький, уютный, респектабельный. Значит, действовать вам надо аккуратно и с достоинством. Ясно? Умеете?
– А то! – заверил лохматый.
– А то есть мнение, что надо было вас упаковать в холодную еще вчера. Суток на трое. Дабы малость поостыли.
– Мы вчера только приехали, – непонятно объяснил лохматый.
– И?..
– Не освоились еще. Сегодня-то понятно все. Маленький, уютный, респектабельный курорт…
– Именно. Значит, ищите урода. Если найдете – скажете мне, я посмотрю, что он такое, а там решим. Если вздумаете его нейтрализовать без моей санкции – посажу вас обоих. Надолго. Ухлопаете по ошибке не того – посажу навечно. Кстати. Оружие?..
– Там все написано. – Лохматый кивнул на монитор.
– По-хорошему, надо бы его у вас изъять временно…
– Угу, – буркнул лысый.
– …но ограничусь предупреждением, – сказал лейтенант, делая вид, что ничего не слышал. – Вздумаете размахивать стволами – конфискую. И упеку обоих за нарушение общественного порядка. Вопросы?..
– Нет вопросов, – скучным голосом протянул лохматый, глядя в стену. – А если мутант окажется не из списка?
– Хрен вам, – твердо сказал лейтенант. – Я в эти игры не играю. И другим не советую. Очень не советую.
Лысый неодобрительно фыркнул. Лохматый весь подобрался и так поглядел на лейтенанта, что тот невольно отодвинулся назад вместе с креслом.
– Повторяю вопрос, – сухо процедил лохматый.
– Ну… – Лейтенант надулся. – Не слышал я, чтобы кто-то ловил неучтенного урода. Бродяг всяких оформляют, а деньги пилят, тоже мне загадка природы…
– Не бродяги, – подал голос лысый. – Дети.
– Неучтенные мутанты – это второе поколение, – произнес лохматый нараспев, слегка покачивая головой. – Дети, сеньор лейтенант. Только дети.
Лейтенант смущенно потупился.
– Ладно, увидите такого – скажите мне. Вызовем экспертов, оформим как положено.
– Вот это правильный ответ, – очень тихо сказал лохматый, почти что прошипел. Он неприятно ссутулился и буравил взглядом макушку лейтенанта. А тот, пряча глаза, все ниже клонил голову к столу.
В комнате заметно потемнело, хотя за окном вовсю разгорался день.
– Не заводись, – сказал лысый. – Сейчас-то зачем? Вечно ты заводишься, когда уже не надо.
Лохматый медленно расправил плечи, откашлялся и сообщил полицейскому:
– Правильный ответ, лейтенант Ортега, хвалю.
Лейтенант, упершись руками в стол, делал глубокие судорожные вдохи, будто вынырнул с приличной глубины. В комнате уже было совсем не душно, и не жарко, и не муторно, и не хотелось застрелиться, чтобы избавиться от бессмысленного мучения, по ошибке названного жизнью. В комнате было опять светло.
– Разрешите приступить к выполнению задачи? – елейно осведомился лохматый.
Лейтенант не без труда оторвал одну руку от стола и слабо махнул ею.
– Мы вернемся и доложим, – пообещал лысый и четко повернулся через левое плечо.
Выйдя на улицу, лохматый и лысый одинаковым движением положили руки на пояс, сунув большие пальцы за брючные ремни, и уставились в разные стороны.
– Траттория, – сказал Барро. – Паста натурале, пицца мондиале и еще какая-то безграмотная хреновина. Спорю, все чересчур острое. Мексика, мать ее.
– Паб, – коротко доложил Кнехт.
– Паб, – согласился Барро.
Они неспешно двинулись по улице направо.
– Зачем ты его?.. – спросил Кнехт.
– Извини, коллега. По глупости. Как-то я после вчерашнего не очень себя контролирую. Но мы это немедленно поправим.
– Он тебя разозлил?
– М-да… Разозлил… Да, пожалуй, сеньор лейтенант сильно разозлил меня.
– Когда именно? – не унимался Кнехт.
Барро почесал в затылке, зачем-то осторожно потрогал синяк под глазом и сказал:
– Я подумаю и отвечу… Стоп! Ух ты! Это что еще такое?
– «Библиотека», – прочел вывеску Кнехт.
– Сам вижу. Там внутри полным-полно книг. Проверь по списку, нам туда имеет смысл?.. А то я так не помню.
Кнехт остановился, снял с пояса коммуникатор, потыкал в экран пальцем и ответил:
– Ноль.
Барро снова потрогал синяк.
– Да плевать, – сказал он. – Не могу я сразу из полиции – и в пивную! Это пошло. Даешь культуру!
В библиотеке было пусто, сухо, прохладно и сумрачно. Хранитель оказался старичком в тяжелых очках – словно нарочно его подобрали такого.
– Людвиг Фейербах! – отрекомендовался Барро. – Философ с большой дороги.
– Гегель, – произнес Кнехт сдавленно. – Просто Гегель. – И закашлялся.
Хранитель снял очки, протер их, водрузил обратно на нос и сказал:
– Ну, значит, сами разберетесь.
Барро пошел вдоль стеллажей с бумажными книгами, играя кончиками пальцев на корешках замысловатую мелодию. Несколько раз он останавливался и будто принюхивался.
Кнехт уселся за стол с компьютером и затрещал клавишами.
– Ой, какая прелесть! – воскликнул Барро где-то за стеллажами.
Хранитель, старавшийся делать вид, будто ему совсем не интересно, далеко высунулся из-за своей конторки.
– Чего там? – буркнул Кнехт.
– Якоб Шпренгер и Генрих Крамер с огромными комментариями. Чудо просто. Никогда такого не видел.
– Да-да, «Молот ведьм» у нас в самом полном издании, – обрадовался хранитель. – Цифровая версия продается, берите, не пожалеете. Еще что-нибудь историческое?
– Коллега Фейербах горячий поклонник инквизиции, – хрипло подсказал Кнехт. – Он с нее просто больной делается. Больной и дикий.
Хранитель поспешно спрятался обратно за конторку.
Вернулся Барро, отряхивая руки от пыли, встал над Кнехтом и заглянул через его голову в монитор.
– Ага, нашел мою книжку…
– Я уже купил ее для тебя. Отдашь с премиальных.
– Спасибо. Ты был прав, коллега Гегель, нечего тут делать, ни малейшего следа. Я надеялся на удачу.
