вместе искали работу.
Педро-испанец и Жан-француз были примерно в том же положении, в котором находился и я несколько лет назад.
— Друзья, — сказал я им, — не думайте, что удача ждет вас на каждом перекрестке. Жизнь здесь очень сурова.
— Ба! — ответил француз. — Мне терять нечего.
Он объяснил мне, что приехал из Фабиака, деревушки близ Люшона, семья его баскского происхождения. И мы тотчас же прониклись симпатией друг к другу — уж очень схожи были наши судьбы. Он был беден, семья его владела всего лишь несколькими клочками земли. Вот почему он решился отправиться в Америку.
— Что касается меня, — сказал испанец, — я один-одинешенек на всем белом свете. Ни родных, ни детей! Никого! Nadie![6]
— Неужели, — воскликнул француз, — нельзя найти здесь пригодный для пашни клочок земли? Мне говорили, что в этих краях задаром можно обзавестись огромными участками.
— Да, — ответил я, — когда-то, возможно, и было так. Теперь же нужен капитал, машины, люди..
И, чтобы закончить этот разговор, я сказал им, что подумываю о возвращении во Францию.
Тогда-то один из наших соседей по столу, по-видимому уже давно наблюдавший за нами и прислушивавшийся к нашей беседе, наклонился ко мне. Он приподнял свое широкополое сомбреро, и я увидел худое лицо с блестящими глазами и тонким ртом, окаймленным длинными черными усами.
— Уважаемые сеньоры, — обратился он к нам, — позвольте мне вмешаться в вашу беседу. Я немного говорю по-французски и, кажется, правильно понял, что вы ищете работу. Так вот, я могу предложить вам интересное дело… Очень интересное.
Он еще раз приподнял свою огромную шляпу и представился:
— Ови?дио Вальди?виа, ваш покорный слуга. Я старший помощник на «Пернатом Змее», где капитаном Свенд Бёрнсон. Это великолепный корабль. Вы, возможно, приметили его в порту. Мы занимаемся перевозкой фруктов, и нам требуются три человека.
— Но мы не профессиональные матросы, — пояснил я ему.
— Э! — ответил сеньор Вальдивиа. — «Пернатый Змей» располагает прекрасным экипажем. Мы просто хотим его пополнить. Нам требуются трое здоровых и крепких мужчин. Хорошее питание, хорошее жалованье. Мы отплываем сегодня в полночь.
— Перевозка фруктов? — прошептал я.
— Совершенно верно.
— Рейс будет долгим?
— Прогулка вдоль берега. Каботаж. Приятная прогулка и всего несколько ящиков для разгрузки.
— Почему бы не согласиться? — сказал испанец.
Я все еще продолжал колебаться.
— Давайте, давайте, — сказал, подмигивая мне, Овидио Вальдивиа, — я же не прошу у вас матросских книжек. Не задавайте лишних вопросов. Оплата вполне удовлетворительная, а по возвращении вас ждут еще и премиальные.
— Фрукты эти, верно, не очень легкие, — сказал я, — фрукты особого рода.
— Ну, вот еще что выдумали!
Я решил, что речь идет не о бананах и не об ананасах, а всего вероятнее — о боеприпасах и о ящиках с оружием, которые нас заставят выгрузить где-нибудь на побережье. Вот почему сеньор Вальдивиа искал трех сильных мужчин и нисколько не интересовался их матросской закалкой. Я уже не сомневался, что речь шла о контрабандной перевозке оружия.
— Согласен, — сказал Педро-испанец.
— Я тоже, — поспешил согласиться Жан-француз.
Я промолчал и пожал плечами. До сих пор мне всегда удавалось избегать участия в таких делах, но теперь я почувствовал, что силы мои иссякли. Мне представлялась наконец возможность покинуть Тампико. Как знать, что нас ждет? Там будет видно. И вслед за моими новыми знакомыми я дал согласие.
— Приходите к трапу в полночь, — сказал старший помощник «Пернатого Змея», — я буду вас ждать.
Кто мог предполагать, что эта встреча повлечет за собою чудовищные и совершенно невероятные приключения!
В ту же ночь мы погрузились на корабль. Я быстро завершил все дела и присоединился к моим товарищам на пристани. Сеньор Вальдивиа ждал нас, сменив свое огромное сомбреро на грязную каскетку с облезлыми золотыми галунами.
Его белые зубы сверкали в темноте, он по-прежнему был любезен. Вальдивиа повел нас сначала в кубрик, чтобы распить по стакану пульки в честь нашего отплытия, а затем предложил нам без промедления отправиться на боковую. Видимо, он не хотел, чтобы мы оставались на палубе, когда будут подымать якорь.
Вот так я и покинул Тампико. Когда мы проснулись, наш корабль был уже в открытом море. Разглядев хорошенько «Пернатого Змея», нетрудно было убедиться, что мы попали не на новое судно. Это была небольшая бригантина, которая, очевидно, немало пространствовала в Мексиканском заливе и антильских водах, прежде чем ее прибрал к рукам капитан Свенд Бёрнсон.
Рыжий великан датчанин вышагивал по палубе, раскачиваясь наподобие своего судна. Этой походкой он был обязан не только качке на море, но главным образом невероятному количеству спиртного, которое он поглощал. Мы видели его почти всегда пьяным, хотя он и пытался сохранять какое-то неуклюжее достоинство. Командование судном практически находилось в руках говорливого и всегда улыбавшегося Овидио Вальдивиа. Вначале я недоумевал, зачем здесь нужен еще капитан Свенд Бёрнсон. Но несколько позднее я убедился, что, вопреки виски и рому он сохранял удивительную зоркость мореплавателя. Я видел, как он по нескольку раз выползал из своей каюты, подходил к Вальдивиа или к кому-нибудь из матросов и что-то цедил сквозь зубы. Одно слово или жест капитана означали направление или необходимость маневра. Этого было достаточно.
Экипаж сразу менял курс или парусность, а гигант Бёрнсон, с волосами огненного цвета, возвращался, покачивая плечами, к бутылкам, которые в изобилии заполняли капитанскую каюту.
Состав команды был сведен к самому минимуму. Кроме Вальдивиа и китайца-повара, было еще пять матросов — молчаливых и работящих индейцев. В хорошую погоду такая, казалось, незначительная команда легко справлялась со всеми делами.
Правда, приходилось ограничиваться только самым необходимым. Остальное уже делали как придется. Палуба никогда не мылась. Бесчисленные матросские обязанности — хотя бы чистка медных частей корабля — здесь были окончательно позабыты: «Пернатый Змей» двигался по воде, и это было все, что от него требовалось. Ни Свенд Бёрнсон, ни его помощник нисколько не интересовались ни грязью, ни ржавчиной. Трудно, пожалуй, было найти более ржавый, запущенный и разваливающийся бриг, чем этот, и я тщетно искал во всех углах что-нибудь напоминающее посуду с краской или банку, наполненную мелом.
Откуда же взялось столь необычное название — «Пернатый Змей»? Сеньор Вальдивиа объяснил мне, что так именно звалось древнее индейское божество Кецалькоатль и что матросы были счастливы плыть на борту корабля, носившего это имя. Кому пришла мысль так назвать бригантину? Трудно ответить, учитывая
