Подавив невольную вспышку гнева, она спокойно объяснила:
— Мне предлагают другую работу — интересную и перспективную, но в ней есть свои недостатки. Сейчас мы не успеем все обсудить: надо позаботиться о ленче. Потому я и предложила прогуляться. Завтрашнем я возвращаюсь в город, а окончательный ответ должна дать во вторник.
— У тебя же есть работа, — зачем-то напомнил Том. Потом взял чашку и поднялся, встав спиной к камину. — Карьеру как таковую ты не делаешь, а как только мы поженимся, ты вообще сможешь бросить работу. Зачем же менять ее, особенно если новая не лишена недостатков? Зачем приспосабливаться к капризам нового начальства?
— Мне не придется приспосабливаться…
Бесс оборвала возражение и встала. Все ясно: придется обсуждать каждую подробность, бесконечно повторять одни и те же доводы, прежде
чем Том сумеет высказать обдуманное мнение. Но он явно отмахивался от разговора, не желал выслушивать объяснения, а Бесс и не подозревала, что он способен на такое.
Более того, Том посматривал на нее с явным недовольством. Что, черт возьми, происходит? Уик-энд, который обещал быть таким счастливым, полетел кувырком, как дурной сон.
Бесс направилась к двери. Что толку продолжать разговор? Ей вообще не хотелось разговаривать с Томом — и это ужаснуло ее настолько, что она замерла на пороге и предложила:
— Давай поговорим об этом днем. Ты еще не слышал всех подробностей.
Ей не хотелось проявлять враждебность, но и не удалось прогнать резкую нотку в голосе.
— Это ни к чему! — выпалил Том. — Ты уже освоилась на прежнем месте, так зачем его менять? Ты же все равно…
— Я не лишена честолюбия, — с досадой перебила она. С одной стороны, она кипела оттого, с какой легкостью Том отмахнулся от разговора, будто заранее не считал его заслуживающим внимания. С другой — Бесс изумлялась их первой ссоре.
— Одной карьеристки в семье более чем достаточно. Слава Богу, хоть
Бесс задохнулась, как от боли: она чувствовала себя так, словно Том отвесил ей пощечину. Но ей стало еще хуже, когда в накаленную атмосферу комнаты ворвался невозмутимый голос Ваккари:
— Милые бранятся? Нет, этого мы не допустим. — С насмешкой, светящейся в серебристых глазах, он пересек комнату, с плавной грацией опустился на диван, вытянул перед собой длинные ноги и промурлыкал, с ошеломляющей пристальностью глядя в широко распахнутые зеленые глаза Бесс. — Может, я сумею чем-нибудь помочь?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— По-моему, — он считает, что удачно пошутил, — бормотал Том, выходя вслед за Бесс на кухню.
— Пожалуй, да, — подтвердила она, поджав губы. Она не удостоила замечание Ваккари ответом — ей бы жилось гораздо лучше, если бы никогда в жизни больше не пришлось его видеть.
В приступе раскаяния она обернулась и обняла Тома за талию.
— Прости меня за резкость.
— И ты меня. — На миг он тоже обнял ее. — Странный получился уик-энд — мы оба словно не в себе.
Он поцеловал ее в макушку — коротко, словно клюнул, — и Бесс подумалось: мы с тобой точно знаем, кто в этом виноват. В безмолвном отчаянии она приникла к нему, но Том разжал ее руки и примирительно предложил:
— Расскажи мне о новой работе после ленча. Но предупреждаю: по-моему, не следует придавать предложению такое значение…
— Прекрасно, мы просто его обсудим. — Обидевшись, Бесс поспешно отошла, чем пресекла попытку Тома повторить, что она отнюдь не честолюбива и никогда не была такой.
Вероятно, он прав, и ей не следует обижаться только потому, что он высказал свое мнение. Еще вчера Бесс согласилась бы с Томом и, вероятно, даже загордилась бы собой — здравомыслящей женщиной, знающей пределы своих возможностей и способной довольствоваться тем, что она имеет.
Так почему же теперь она чувствует себя оскорбленной и неоцененной — притом безо всяких на то причин? И сразу в голове всплыли слова Ваккари. Она не понимала, что с ней происходит. И даже не пыталась понять.
С несвойственным ей цинизмом Бесс восприняла заявление Хэлен, сделанное медовым голоском за ленчем:
— Бесподобно вкусно! Хорошо сработано, сестричка. Напрасно ты не разбудила меня — я бы тебе помогла. Это же твой уик-энд — твой и Тома, разумеется.
Хэлен ковыряла крошечный ломтик говядины и выглядела неотразимо в своем золотисто-желтом свитере, а запоздалое предложение помощи наверняка адресовала прежде всего итальянцу. Но Джессика опередила дочь, отозвавшись:
— Бесс нужна практика: через двенадцать месяцев ей придется трижды в день готовить еду Тому. А ты должна отдохнуть. Ты же сама говорила, какой утомительной выдалась поездка на Багамы! Тебе надо позаботиться о себе. Вы согласны, Льюк?
— Ужасно! Тебе можно только посочувствовать, сестричка, — быстро вставила Бесс. Ей вовсе не хотелось выслушивать приторно-сладкие и полные заботы сантименты из уст Ваккари, обращенные к ее и без того избалованной сестре. Подложив себе еще жареного картофеля, она добавила: — Лично я была бы только рада возможности хоть чуть-чуть утомиться на Багамах.
