– Можно и сейчас. Это не займет много времени.
Она взяла сантиметр, приготовила блокнот для записей.
– Сначала длина рукава… Вытяни руку, пожалуйста, и чуть согни в локте. Вот так…
Быстрыми движениями молодая женщина обмерила его талию, бедра, ширину груди, плечи. Дэниелу показалось – или она в самом деле старалась как можно меньше к нему прикасаться?
– Так, значит, это ателье – твое, – стараясь развеять атмосферу неловкости, заговорил Дэниел на отвлеченную тему, пока она записывала в блокнот очередные цифры. – Ты сказала, что начала здесь работать простой закройщицей…
– Ну да. А потом прежний владелец продал мне оборудование и помог перевести на меня договор аренды. Без него я бы ни за что не стала из обычной работницы – хозяйкой.
Трейси невольно улыбнулась, упомянув прежнего владельца, и Дэниел неожиданно для себя ощутил, что преисполнился неприязни к этому незнакомому ему человеку. Кто этот тип?
Что его связывает с Трейси?…
Впрочем, у него нет никаких причин для ревности. Они с Трейси не виделись много лет, вполне естественно, что у молодой привлекательной женщины есть своя, личная жизнь!
Разве мог он рассчитывать на иное?
– Признаться, этот человек поддержал меня, как никто другой, – продолжала Трейси. – Он продал мне ателье по очень низкой цене, но сначала научил ремеслу лучше, чем сотня преподавателей колледжа. Теперь мой бизнес процветает. Эта площадь – стратегически очень выгодное место. У меня полно заказов, мы едва успеваем справляться… Но, не волнуйся за свой костюм, – торопливо добавила молодая женщина. – Не в наших обычаях задерживать заказы!
– Я действительно рад за тебя, – хмуро сказал Дэниел, продолжая, вопреки доводам разума, терзаться из-за неизвестного ему «прежнего хозяина», милостивого благодетеля его бывшей подруги. – А ты бывала дома за эти восемь лет?
– Нет. Мама умерла через несколько месяцев после моего отъезда, так что я уже не возвращалась в Стерлинг. Просто было незачем.
– Я слышал о смерти твоей матери… И соболезную тебе. Она была хорошей женщиной.
Дэниел умолчал о том, как высказывались о происшедшем его родители: мол, дурная дочь, сбежав из дома, разбила сердце несчастной Маргарет и ускорила ее кончину.
– Мне тоже очень жаль, – вздохнула Трейси, наконец откладывая сантиметр. – Мама порадовалась бы за меня, если бы дожила до сегодняшнего дня. Она часто говорила, что я могу сделать что угодно, если постараюсь.
– Она вообще всегда в тебя верила… Как, впрочем, и я.
– Ну вот, все мерки сняты. – Трейси захлопнула блокнот и демонстративно принялась сворачивать сантиметр.
– Сколько это будет мне стоить?
– Десять фунтов. Полцены – таково наше правило для каждого, кто делает первый заказ.
– Я могу заплатить вперед. – Дэниел достал бумажник. – Ты меня избавляешь от множества хлопот, поэтому, может быть, разумнее мне отдать полную цену?
Трейси открыла рот, собираясь возразить, но тут ее взгляд упал на что-то у Дэниела за спиной и странным образом изменился. Если бы он не знал, что эта женщина ничего не боится, то подумал бы, что она смертельно напугана.
– Мам, а можно, я возьму домой вот этот лоскуток? Он такой маленький, наверняка тебе не нужен. Я сделаю занавеску в кукольном доме!
Дэниел резко обернулся на звук звонкого детского голоска. За спиной у него, в дверях подсобки, стояла девочка… Лет шести-семи, с такими же, как у него, голубыми глазами и светлыми волосами!
– Дочка, ты не должна врываться сюда, когда я занята с посетителем, – строго сказала Трейси. – Возьми лоскуток и закрой за собой дверь с той стороны. Через пять минут мы отправимся домой, но прежде я закончу с заказчиком.
– Поду-у-умаешь, я же только спросить… – обиженно протянула девочка и скрылась за дверью. Но она даже не попыталась закрыть ее тихо – от хлопка зазвенели стекла в высокой витрине с образчиками материи.
Дэниел стоял как громом пораженный, боясь осознать до конца, что же он увидел. Вернее, кого.
– Трейси… – выговорил он наконец, делая шаг ей навстречу и вопросительно глядя ей прямо в глаза.
Молодая женщина не ответила на его безмолвный вопрос. Но смуглые щеки ее слегка окрасил румянец. А глаза она прятала как виноватая… Она и была виноватой!
– Почему? – выдохнул Дэниел, приближаясь еще на шаг. От приступа холодного бешенства у него перед глазами все плыло.
Почему эта женщина скрывала от него, что родила дочь? Его дочь! Его единственного ребенка, так сильно похожего на него! Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы произвести в уме необходимые подсчеты: девочке на вид около шести лет, значит…
– Почему? – требовательно повторил он.
Трейси по-прежнему не осмеливалась посмотреть на него.
– Я… я не хотела, чтобы ты знал о ней.
– Об этом я уже догадался, – проскрежетал Дэниел.
Ему удалось сказать это без гнева, но нотка горечи все равно прорвалась. Вопреки его желанию.
Даже после того, как Трейси сбежала от него, Дэниел не ожидал от бывшей подруги еще большей подлости. Подумать не мог, что она на такое способна.
– Извини, – с трудом произнесла молодая женщина. – Я знала, что ты никогда не хотел детей…
– Ничего ты обо мне не знала!
– Напротив, предостаточно. И сожалею, что случайно разрушила твой уютный и цельный мирок. Надеюсь, ты догадался, что это не входило в мои намерения. Я не планировала забеременеть, но не жалею о том, что это произошло. У меня есть дочь – самый дорогой подарок, который я получала когда-либо в жизни! Если тебе не по душе видеть нас, просто повернись и уходи. Уезжай обратно в Стерлинг или куда хочешь и забудь об этой встрече. Считай, что нас не существует. Впрочем, нас и впрямь не существует – для тебя. Не стоит огорчаться и огорчать своих родителей…
Когда они были молоды и обсуждали совместное будущее, Дэниел и впрямь говорил, что не хочет детей. Он видел на примере собственных родителей, как неготовый к отцовству человек может испортить жизнь даже очень любимому ребенку, и не желал повторять чужих ошибок. Поэтому решил, что им с Трейси не стоит заводить детей, пока они не встанут на ноги и не вырастут в достойных личностей.
Тогда он хотел только одного: черноволосой женщины, своей любимой. Хотел быть рядом с ней, делить с ней радости и горести. Дэниелу казалось, что они знают друг друга в совершенстве. Однако получается, что Трейси вовсе его не знала, если подумала, что он может бросить ее только потому, что она забеременела…
Ему нужно было подумать. Побыть одному и решить, что же теперь делать, как жить. Он чувствовал себя ныряльщиком, погрузившимся на предельную глубину, – или успеет всплыть на поверхность и глотнуть воздуха, или умрет от недостатка кислорода.
Он повернулся, чтобы уйти. Не бросить Трейси, убравшись из ее жизни раз и навсегда, но отойти в сторону и осмыслить происходящее, чтобы не принимать решений на горячую голову. Но у Дэниела оставался один вопрос.
– Как ее зовут?
На миг ему показалось, что Трейси откажется отвечать, скажет что-нибудь вроде «Это тебя не касается». Однако она вздохнула и произнесла:
– Шейла… Шейла Мелоун.
Она даже не дала дочери отцовской фамилии. Это добавило ему горечи. Он кивнул и направился к двери, забыв о плате за костюм.
– Дэниел, – окликнул его сзади тревожный голос, – что ты намерен делать?
– Когда решу, скажу тебе, – ответил он, не оборачиваясь.
