Виктор Михайлов
Черная Брама
(
В МОРЕ СТУДЕНОМ
Пограничный сторожевой корабль «Вьюга» находился в дозоре.
На горизонте раннее солнце позолотило узкую, едва заметную гряду облаков, а над кораблем еще смыкалась тьма полярной ночи. Без ходовых огней «Вьюга» шла курсом сто двадцать.
Командир корабля Иван Арсентьевич Поливанов спустился с ходового мостика.
Посасывая давно погасшую трубку, Поливанов зашел к штурману и окинул взглядом его библиотечку. Среди нескольких десятков книг по основам кораблевождения был старенький томик Тургенева. Как попал этот томик на корабль, никто не знал. Но, как говорил замполит капитан-лейтенант Футоров, «Записки охотника» поступили на штурманское вооружение.
Иван Арсентьевич взял с полки томик и раскрыл на закладке.
За Полярным кругом еще бушевали метели, и волны, накатываясь на полубак[1], застывали сталактитами льда. Дыхание моря, холодное, просоленное и влажное, проникало сквозь тонкие переборки. А со страниц тургеневской повести с необыкновенной силой доносился запах полыни, сжатой ржи и гречихи…
Поливанов отложил книгу и включил радио.
«…Утром в Мурманске было тридцать, — услышал он, — в Апатитах сорок, в Ковдоре сорок три градуса мороза. Такое резкое похолодание по всему Кольскому полуострову объясняется вторжением арктического воздуха из района Карского моря…»
«Надо ждать тумана», — подумал Иван Арсентьевич.
— Товарищ капитан третьего ранга, по курсу справа десять — судно! — доложил вахтенный офицер.
Поливанов приник лбом к резиновому тубусу радиолокатора и увидел за бегущей разверткой очертания полуострова и светящуюся точку цели. До неизвестного судна было семьдесят два кабельтова[2].
«Вьюга» пошла на сближение.
Ветер утих, и это внушало тревогу: резкая разница температуры моря и воздуха могла вызвать парение.
— Товарищ командир, расстояние увеличивается! — доложил штурман.
— Полный вперед! — приказал Поливанов.
Над морем поднялись клочья желтоватого тумана; они быстро сбивались в плотные стелющиеся облака. Еще несколько минут — и перед кораблем встала белая непроницаемая стена.
Миновав северо-восточную оконечность полуострова, неизвестное судно изменило курс и вошло в наши пограничные воды.
«Что это? — подумал Поливанов. — Сейнер[3] идущий в Мурманск, или «иностранец», избравший кратчайший курс?»
Надо было опознать судно. Но на экране радиолокатора возникли помехи, и маленькая светящаяся точка затерялась в бешеной пляске спиральных, прямых и ломаных линий.
Ни радиометристу, ни тем более штурману еще не приходилось встречаться с подобными помехами.
В тумане, когда с командирского мостика неразличим гюйсшток, когда активные радиопомехи лишают возможности локационного наблюдения, единственная надежда — на впередсмотрящих, на их внимательность и зоркость.
Поливанов раскурил трубку и вернулся на ходовой мостик. Глубоко засунув остывшие руки в карманы реглана, привычно покачиваясь с носков на пятки, он всматривался в плотную стену тумана.
На мостик поднялся штурман:
— Товарищ капитан третьего ранга, видимость ноль. Обороты уменьшить?
— Курс сто шестьдесят! — сказал Поливанов и решительно перевел ручку машинного телеграфа на «самый полный».
— Передайте помощнику, пусть сообщит в штаб: идем на сближение с неизвестным судном. Наш курс. Координаты и видимость.
Повторив приказание, штурман спустился с мостика.
— Что наблюдается на экране? — сняв колпак переговорной трубы, спросил командир.
— На радиолокаторе активные помехи. Цель потеряна, — доложил радиометрист.
Прошло еще несколько минут.
На мостик поднялся и стал рядом с командиром его помощник капитан-лейтенант Девятов, высокий, сутулый человек в короткой, не по росту, стеганке с капюшоном. Молча они стояли рядом, всматриваясь в туманную непроницаемую даль.
Девятов видел в профиль лицо командира с неизменной трубкой в углу рта, прямой нос с широкими, подвижными ноздрями и взгляд светло-карих глаз из-под нависших мохнатых бровей. Это было лицо сильного, волевого человека, скупого на слова, быстрого в своих решениях..
Семь лет назад Девятов, окончив Высшее военно-морское училище в Ленинграде, получил назначение на «Вьюгу». Этот корабль стал первой суровой школой Девятова, а Поливанов — терпеливым и требовательным его командиром. Все, что Девятов теперь знал, было результатом большой и вдумчивой работы этого, казалось, черствого и сухого человека.
Корабль без предупреждающих сигналов шел полным ходом в тумане. Неизвестное судно не отвечало на запросы.
Вынув изо рта трубку, Поливанов повернулся к помощнику и молча указал на север. Девятов прислушался и уловил слабое дуновение. Если северный ветер усилится, туман исчезнет так же быстро, как и появился.
В хорошую погоду, когда с моря виден полуостров, его берега кажутся необитаемыми. Но это впечатление обманчиво. В занесенной снегом сторожке — пункт наблюдения. Вооруженный морским биноклем, стоит на посту пограничник и зорко всматривается в даль.
Вот порыв ветра чуть приподнял, словно занавес, над морем туман, затем навалился во всю свою крепнувшую силу, и на крутых перекатах зыби стали видны золотистые блики рассвета. Вдруг юго-восточнее сторожки, на большом удалении, пограничник увидел судно.
Спустя несколько минут вахтенный офицер «Вьюги» вручил командиру корабля радиограмму:
«Неизвестное судно без флага прошло курсом сто шестьдесят в трех милях юго-восточнее ПН-5».
Поливанов спустился в штурманскую рубку и, определив по карте местонахождение неизвестного судна, назвал новый курс.
Самым полным ходом «Вьюга» шла к заливу Трегубый. Все более и более крепнущий ветер срывал барашки с короткой волны.
Пологие сопки полуострова показались в двадцати семи кабельтовых справа по борту. «Вьюга» шла мористее неизвестного судна.
Скрылся за кормой маяк.
Прошло несколько минут, и вахтенный сигнальщик доложил:
— Цель справа тридцать! Дистанция сорок кабельтовых!
Рассматривая судно в бинокль, Девятое докладывал:
— Судно без флага. Сухогрузное. Две мачты. Четыре лебедки. Идет с малым грузом.
— Маркировка? — спросил командир.
— Труба желтая, полосы: черная, зеленая и красная…
— Маркировка судов пароходной компании Канберра-Ландорф — Гамбург, — дал справку штурман.
— Дать сигнал по международному своду: «Поднимите свой национальный флаг!» — приказал Поливанов.
— Не отвечает, — волнуясь, сказал штурман.
— Напишите ему! — приказал Поливанов.
Вспыхнул прожектор, и узкий слепящий луч, направленный на неизвестное судно, писал:
«Точка, точка, точка… Точка, точка, точка… Внимание! Внимание! Внимание! Пишу по международному
