— Да, — произнесло животное своим прекрасным и скорбным голосом. — Пока я следовал за тобой из самых Западных Лесов, я понял, что придется идти на многие жертвы. — Единорог поднял свой золотой рог к небу. Его чудесные темные глаза смотрели вдаль. — Если бы моя голова не была такой тяжелой! Если бы я мог преклонить ее кому-нибудь на колени!
— Вунти! — окликнула меня Эли. — Ты ведь не собираешься ускользнуть и оставить меня одну?
— Э-э, я… Я хотел бы поговорить с тобой…
— Вунти! — Эли во все глаза смотрела на единорога. — Я помню это великолепное создание.
— Н-ну да…
Она быстро подошла к нам:
— Тебе не кажется, что нас пора познакомить?
— Э-э… — начал я. — Разумеется! — А вдруг это был мой шанс: пока Эли и единорог будут заняты друг другом, я наконец разыщу Нори и объяснюсь с ней! — Ты помнишь эту барышню? — обратился я к единорогу.
— Нет, и не хотел бы вспоминать, — отрезал единорог. — Неужели мы не могли бы где-нибудь уединиться, мы — вдвоем? — Измученное животное горестно вздохнуло.
— Меня зовут Эли. — Она улыбнулась достаточно широко, чтобы на щеках появились ямочки. — По- моему, мы с вами где-то встречались. Кажется, в Западных лесах.
Нежное создание пожало округлыми плечами и обратило свой золотой рог ко мне:
— Я разговаривал с Вунтвором! Неужели здесь негде поговорить наедине? Вокруг единорогов вечно собираются толпы! — И благородный зверь фыркнул, демонстрируя свое великолепное презрение к нравам и обычаям простых смертных. — О, если бы я не нуждался в тебе так сильно! Если бы мне было, на чьи колени преклонить голову!
— У меня, например, очень неплохие колени, — предложила Эли.
— Вот так всегда, стоит только единорогу появиться в Вуште! — Животное жалобно ткнулось рогом мне в плечо. — Нескончаемая череда колен! И все не те!
— Вунтвор!
— Нори! — воскликнул я, ибо это была она, и голос ее казался едва ли не холоднее самых морозных зимних дней.
— Сколько можно ждать? — раздраженно спросила Нори. — Эбенезум вообще придет?
Моя возлюбленная становилась нетерпеливой. Это было очень не похоже на нее. Кажется, разочаровавшись во мне, она перестала доверять и моему учителю, и вообще всему, что имело какое-то отношение к Вуште.
Я с трудом проглотил комок в горле. Что бы с нею ни происходило, это была моя вина.
— Нори, нам нужно поговорить. Ты, конечно, можешь думать обо мне, что хочешь, но…
— Мы, кажется, разговаривали? — напомнил мне единорог.
— Потом! — выпалил я, не обращая внимания на настойчиво тыкающийся мне в плечо золотой рог.
— Нори, мы через многое прошли вместе…
— Но где, где же те колени, на которые я смогу положить голову! — ныл единорог.
— Я ведь предлагала свои! — воскликнула Эли. Она украдкой бросила на меня быстрый взгляд и придвинулась поближе к единорогу. — Если Вунти нравится попусту терять время, пусть его! Но я-то готова вам помочь!
Эли уже приготовилась сесть на траву перед единорогом. Быстро перебирая отполированными копытцами, он отступил на несколько шагов и застонал:
— О! Мне так нужны колени!
Мы с Нори стояли лицом к лицу. Она пыталась что-то сказать, но не могла. У нее дрожали губы. Наконец ей удалось выговорить:
— Вунтвор! Ты хотел что-то сказать… Что?
— Он опять пристает! — Между нами пробежал Снаркс с искаженной страхом физиономией. — Он не дает мне проходу!
Но отвлечь меня от возлюбленной было невозможно. Наши с Нори отношения слишком много для меня значили. Снаркс побежал дальше, Домовой — за ним.
— Нори, — продолжал я, — мы не так давно знакомы, но за это короткое время успели…
— Я только хотел помочь тебе разобраться в нашем придворном этикете, — вопил Домовой, гоняясь за демоном. — Чтобы, ты, паче чаяния, не назвал Его Домовое Величество, например, Королем Подметок или Герцогом Пряжек…
— Вунтвор, — сказала Нори, — ты хочешь сказать, что…
Между нами вклинился рог.
— Так почему бы вам не отдохнуть немного у меня на коленях? — Эли почти нагнала неуклюже улепетывающего единорога.
— Знаете! — злобно ответило благородное создание. — Колени коленям рознь!
— Нори, — снова начал было я, но между нами опять со свистом промчался Снаркс.
— И еще тебе не мешает знать, как у нас проходят торжественные церемонии! — не унимался Домовой, который уже наступал демону на пятки. — Например, ритуальное завязывание шнурков…
— Вунтвор, — жалобно произнесла Нори, — с тобой невозможно поговорить!
— Вы совершенно правы! — грустно поддержал ее единорог. — О, моя бедная голова!
— Вунтвор! — меня позвали с другого края поляны. Это был голос моего учителя Эбенезума.
— Нори! — Я повернулся, чтобы извиниться перед ней и сказать, что должен идти, но моя возлюбленная уже шагала прочь и даже виду не подала, что слышит меня.
Но переживать было уже некогда. Я понял, что нужен Эбенезуму, и припустил по траве к учителю.
— Вунтвор, извини, что заставил себя ждать, но на переговоры с коллегами ушло больше времени, чем я рассчитывал. — Он кивнул сначала в одну сторону, потом — в другую. Проследив за его взглядом, я увидел двух волшебников, одного — слева, другого — справа, примерно в двадцати шагах от нас, а за ними, через двадцать шагов — еще одну пару, и так далее. Я понял так, что волшебники оцепили весь двор.
— Да уж, — ответил Эбенезум на мой вопросительный взгляд. — Простая предосторожность — на случай новых выходок Голоадии. Мы достаточно близко друг от друга, чтобы в случае надобности выступить единым волшебным фронтом, и в то же время достаточно далеко, чтобы не заражать друг друга.
Учитель теребил пышную седую прядь, выбившуюся из-под его красивой шляпы:
— Но пора обсудить наш план, потому что, несмотря на все предосторожности, никто не знает, когда…
Земля задрожала, послышалось утробное ворчание. Я знал такого рода землетрясения! Это вам не домашние маленькие взрывы Башмачника! Очередная вылазка демонов Голоадии!
— Вот и началось, — мрачно заметил учитель.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Преуспевающий волшебник должен проводить значительную часть своего времени вне дома, в обществе других магов, либо работая на обыкновенных людей. Доводилось мне встречать и волшебников- одиночек, но тут есть одна опасность. Один мой близкий знакомый заперся в своем логове на шестнадцать лет, наконец-таки нашел способ превращать грязь в золото и в последние несколько месяцев своего заключения значительно обогатился. „Что же здесь дурного?“ — спросите вы. Да просто дело в том, что шестнадцать лет изоляции сказались на его душевном здоровье. Волшебник опасался даже на короткое время выходить из дома и жаловался, мне из-за запертой на десять замков двери, что теперь боится оставить свои несметные сокровища, которые стали для него настоящей обузой! Разумеется, решение тут самое простое. Когда такая беда случается с собратом-волшебником, мудрый маг всегда готов избавить его
