покойного графа.
— А! Мастер Шон, — сказал лорд Дарси. — А где же подмастерье Эмиль?
Ирландский волшебник устало улыбнулся.
— Он пошел домой, милорд. Эта работа весьма утомительна, а у него нет такого опыта, как у меня.
— Надеюсь, вы не забыли поблагодарить ею от моего имени. Вы оба чудесно поработали.
— Спасибо, милорд. Подмастерье Эмиль получил благодарность от меня лично, и я заверил его и в вашей признательности. Милорд, вы выяснили все, что хотели?
— Да, конечно. Осталась лишь одна мелочь. Проверить довольно легко, но это должно окончательно прояснить обстоятельства. Для начала, обратите внимание на эти две пятигаллонные бутыли для хранения кислот, которые мы с инспектором Жаком обнаружили в одном из сундуков.
Бутыли бок о бок стояли на рабочем столе этикетками наружу. Одна из них была примерно на полдюйма заполнена тусклым желтоватым веществом, помеченным как концентрированный водный раствор селитры. Вторая была заполнена наполовину и содержала прозрачную маслянистую жидкость, определенную как концентрированное купоросное масло.
— Полагаю, вы знали, что найдете их, милорд? — спросил мастер Шон.
— Я не знал, я всего лишь подозревал. Но их присутствие, естественно, усиливает мои подозрения. Вам это о чем-нибудь говорит?
Мастер Шон пожал плечами.
— Я знаю, что такие вещества существуют, но я не специалист в искусстве кимии* [1].
— Я тоже, — лорд Дарси вытащил трубку и набил ее табаком, — но служитель Фемиды должен быть образован достаточно разносторонне, чтобы иметь представление о любой области знаний, хотя бы теоретическое. Знаете ли вы, что произойдет, если пропитать обычный хлопок смесью этих кислот?
— Нет, хотя подождите... — встрепенулся мастер Шон, но затем покачал головой. — Я где-то читал об этом, но не могу вспомнить подробностей.
— Мы получим нитрированный хлопок, — сказал лорд Дарси.
Инспектор Жак деликатно кашлянул.
— Хорошо, милорд, но что это дает?
— Думаю, могу вам продемонстрировать, — произнес его лордство с таинственной улыбкой.
Он вытащил из своего кошелька тот самый почерневший четырехдюймовый обрезок веревки, что поднял с пола комнаты прошлым вечером. Потом он взял шестифутовый кусок чистой веревки, найденный получасом ранее. Острым перочинным ножом он отрезал от обоих по небольшому кусочку и выложил их на лабораторный стол примерно в восемнадцати дюймах друг от друга.
— Инспектор Жак, возьмите длинные куски и уберите их подальше отсюда, на письменный стол. Я не хочу потерять все свои улики. Спасибо. А теперь смотрите.
Он вытащил зажигалку и поджег оба обрезка. Они внезапно вспыхнули и без следа исчезли в шипящем клубке желтовато-белого пламени. Лорд Дарси спокойно прикурил.
Глаза мастера Шона засверкали.
— А-ага-а-а!
— Тот самый демон! — произнес инспектор Жак.
— Именно, мой дорогой инспектор. А теперь мы должны спуститься и поговорить с остальными участниками драмы.
Когда они вышли во двор, мастер Шон спросил:
— Милорд, но почему короткий обрезок был покрыт грязью?
— Это не грязь, мой дорогой Шон. Это копоть от лампы.
— Копоть? Но зачем?
— Конечно же, для того, чтобы сделать веревку невидимой.
Брови лорда Дарси удивленно приподнялись.
— Вы не читаете трехчасовую проповедь, святой отец? — спросил он.
— Нет, милорд, — ответил отец Вилье, — я слишком расстроен для этого. К тому же я подумал, что мое присутствие может понадобиться здесь. Отец Дюбуа любезно согласился покинуть монастырь и занять мое место.
Вскоре после полудня ветер нагнал облака, они закрыли яркое утреннее солнце, и замок окутался влажной прохладой. В камине Зала святого Мартина горел огонь, но он не мог согреть десятерых людей, расположившихся в креслах и на диванах у очага. Природа витавшей здесь прохлады была иной.
Трое Маккензи — отец, сын и дочь, — заняли один из диванов. Они молчали. Их взгляды скользили по всему залу, но постоянно возвращались к лорду Дарси. Леди Беверли в одиночестве сидела у камина, невидяще уставившись на огонь. Мастер Шон и доктор Пейтли расположились по другую сторону от камина и почти шепотом переговаривались друг с другом. Инспектор Жак не пожелал сесть, он стоял у окна, окидывая комнату бесстрастным взглядом.
Маятник больших часов на каминной доске мерно раскачивался, приглушенно пощелкивая.
Лорд Жизор поднялся из своего кресла и подошел к буфету, возле которого вели беседу лорд Дарси и отец Вилье.
— Извините, лорд Дарси, отец... — Он сделал паузу, слегка закашлялся и взглянул на священника. — Мы все немного нервничаем, святой отец. Я понимаю, что сегодня Страстная Пятница, и я не знаю, будет ли это правильно, но... Не могу ли я предложить вам стакан хереса?
— Конечно же, можете, сын мой. Сегодня мы все страдаем за Господа нашего, и могли бы страдать еще больше, но я не думаю, что Он осудит нас за небольшую дозу целебного эликсира. Конечно, наш Бог не сделает этого. Согласно святому Иоанну, Он сказал: «Я жажду», — и Ему подали губку, смоченную вином. Он припал к ней губами и сказал: «Кончено». — Отец Вилье замолчал.
— И испустил дух свой, — мрачно произнес лорд Жизор.
— Верно, — решительно сказал священник. — Но в день Пасхи дух Его возвратился, и единственной жертвой среди присных стал Иуда. Лично я предпочел бы бренди.
От подкрепления сил отказались только леди Беверли и инспектор Жак, каждый по своей причине. Когда стаканы были наполовину осушены, лорд Дарси непринужденно подошел к камину и оказался ко всем лицом.
— Перед нами стоит одна неприятная задача. Мы должны разобраться, как покойный граф де ла Векси встретил свою смерть. Я думаю, что с вашей помощью мы сможем это сделать. Для начала нам предстоит выяснить, имела ли отношение к смерти его светлости черная магия. Мастер Шон?
Перед тем, как ответить, мастер Шон сделал глоток хереса, задержав ненадолго вино во рту.
— Милорды, леди и джентльмены, я тщательно рассмотрел данный вопрос с научной точки зрения и готов присягнуть перед Высшим Королевским Судом в следующем: что бы ни послужило причиной смерти его светлости графа, никакая магия — черная или белая, — в этом не замешана. Ни в малейшей мере.
Глаза леди Беверли вспыхнули.
— Полагаю, вы говорите лишь о делах рук человеческих? — Ее голос был низким и глубоким.
— Да, миледи, — согласился мастер Шон.
— Но что вы скажете о каре Божьей? Или о кознях Сатаны?
В воздухе повисло молчание. Через минуту мастер Шон ответил:
— Я думаю, отец Вилье лучше меня ответит на этот вопрос.
Отец Вилье сложил руки.
— Дитя мое. У Господа много есть много способов наказать отступника. Как правило, это адская пытка, называемая совестью, или, если совесть слаба, Он открывает правду близким грешника. Дьявол, в надежде на то, что грешник умрет, так и не использовав возможности раскаяться, может задействовать различные методы, приводящие несчастного к саморазрушению.
Но вы не вправе приписывать то, что произошло, ни Богу, ни Дьяволу. К тому же мы не обладаем никакими доказательствами того, что ваш покойный отец был настолько великим грешником, что Бог навлек на него такую страшную кару, или, наоборот, Дьявол испугался, что в ближайшее время граф смягчится и отойдет от своих малых грехов.
В любом случае, ни Бог, ни Дьявол не станут убивать человека, схватив его за воротник и за штаны и
