А потом наступил тот день. И все кончилось. Она ясно услышала незнакомые шаги и удивилась, почему консьерж впустил в дом чужого. Шаги были уверенные и громкие. Человек направлялся к ее двери.
Сердце Мэри сжалось: она уже поняла – что-то случилось с Ларри. Мужчины в ее квартиру не входили без особого приглашения. Значит, это Ларри послал его. Она медленно поднялась и посмотрела в глазок. Серый плащ, шляпа с широкими полями; невыразительное лицо, которое закрывали большие темные очки.
В голове Мэри пронеслась мысль, что это до смешного напоминает гангстерские фильмы.
Мужчина поднял руку к кнопке звонка, но не успел ее нажать, потому что Мэри уже открывала дверь. Он даже не стал рассматривать ее, только скользнул взглядом по лицу и протянул конверт. Мэри взяла конверт и развернулась за ножницами, чтобы вскрыть его. Когда она повернулась к двери, незнакомца уже не было. Она не слышала, как он ушел.
Мэри разрезала конверт, прочитала несколько слов, которые были напечатаны на машинке… И дальше она ничего не помнит. Вернее, не хочет помнить. Она запомнила только день, час и место. В записке говорилось, где и когда состоятся похороны Ларри Джобсона.
Она не помнит, как прошли дни до названной даты, что она делала, с кем говорила. Она вообще ничего не помнит. На кладбище она попыталась найти того человека в плаще, но ей это не удалось: они все были до странности одинаковые. Мэри запомнила только мать Ларри. Он часто рассказывал о ней. Ларри любил мать и все время говорил, что они обязательно понравятся друг другу, когда он их познакомит. Мэри не решилась заговорить с ней на похоронах. Может быть, она знает, что случилось?
Потом она впала в тупую бездонную прострацию. Не могла ни двигаться, ни есть, ни говорить. Очнулась она только через три недели после похорон от телефонного звонка. Это была Сью, которая уговаривала ее пойти куда-нибудь. Мэри долго сопротивлялась, но подруга была так настойчива, что у Мэри просто не хватило сил держать оборону.
И вот она здесь. Ковыряет салат, ждет Сью и вспоминает свой ужасный сон.
Какое счастье, что у нее осталась Сью. Если бы она не заставила Мэри подняться с дивана, с которого та почти не вставала, время от времени впадая в забытье, через пару дней друзья получили бы приглашение на ее похороны.
Мэри грустно усмехнулась, подумав, что ее даже никто бы не хватился. Она давно живет одна. Родители разбились на самолете, когда Мэри едва исполнилось десять лет. Ее воспитала сестра матери.
Тетя Эрна была такая юная, когда на ее руках оказался маленький ребенок, но такая упрямая, что не согласилась отдать племянницу в приют, а занялась воспитанием сама. Она много лет отказывалась от личной жизни, карьеры, друзей, но Мэри получила все, о чем только может мечтать ребенок. Главное, у нее был любящий человек, который не жалел сил, чтобы она не чувствовала себя одинокой.
Тетя Эрна научила ее беззаветной преданности и любви. А когда Мэри исполнилось двадцать лет иона могла сама отвечать за свою жизнь, тетя расслабилась и влюбилась в симпатичного мужчину, у которого была ферма в Австралии. Они познакомились на какой-то вечеринке и через, несколько дней объявили Мэри, что собираются пожениться и отправиться в Австралию. Мэри была так рада за тетку, что с удовольствием благословила молодоженов.
Она прекрасно понимала, что остается совсем одна, но светящиеся счастливые глаза Эрны сполна компенсировали ей собственные переживания. Теперь они только переписываются. Тетя Эрна никак не могла вырваться в Англию из-за рождения близнецов, а Мэри была слишком поглощена своей любовью, чтобы уехать из Лондона хотя бы на один день.
Она знала, что тетка примчалась бы тотчас, если бы узнала о несчастье, которое свалилось на ее девочку, но Мэри даже не подумала ей позвонить или послать телеграмму. Это была ее любовь, которой она ни при каких обстоятельствах не хотела делиться с окружающими. Теперь это ее боль, и это тоже принадлежит ей одной.
Может быть, когда-нибудь потом она поедет в гости к тете Эрне и своим маленьким братьям. Но сейчас она должна по капле выпить горький остаток своего чувства. Она не хочет, чтобы кто-нибудь ей мешал.
Официант все-таки решился подойти к странной посетительнице и заговорить с ней.
– Простите, может быть, вам поменять блюдо? – спросил он участливо. – Вы не съели ни кусочка. Вам, видимо, не понравилось…
Мэри подняла на него удивленные глаза. Она впервые слышала, чтобы в ресторане предлагали поменять блюдо посетителю, которому оно не понравилось. Молодой человек понял свою оплошность и покраснел.
– Простите меня, – пробормотал он, – я просто хотел спросить, не нужна ли вам помощь?
– Спасибо, со мной все в порядке, – холодно улыбнулась Мэри. – Мне очень нравится кухня вашего заведения. Просто я жду подругу, а она задерживается.
Ее объяснение было так же нелепо, как и предложение официанта. Оба прекрасно это поняли, но спокойно кивнули головами и занялись своими делами. Официант направился к барной стойке, а Мэри продолжила разглядывать кусочки овощей в своей тарелке.
Официант, которому было всего двадцать лет и который подрабатывал у дяди в свободное от учебы время, дорого бы дал, чтобы познакомиться с этой женщиной в другой обстановке. Здесь она, конечно, не будет с ним разговаривать… А вот подойди он к ней в картинной галерее, никто не знает, чем бы закончилось их знакомство. Сейчас он мог только любоваться ею.
Молодой человек с удовольствием ласкал взглядом стройную шею, мягкую, довольно полную грудь, которая была хорошо обрисована тонким шерстяным джемпером, круглые колени, выглядывающие из-под узкой юбки, икры в тонких чулках, изящные щиколотки. Но более всего ему нравились ее руки: маленькие, почти детские, с коротко стриженными ногтями, они были ровного молочного цвета с прорисованными голубыми венами. Но главное, как они двигались. Он не мог оторвать взгляд от нервных, но плавных и законченных движений. Они жили своей жизнью, и именно по ним он понял, что женщина встревожена и напугана. Наверное, самым прекрасным видением было то, как эти руки распускают перед сном волосы. Короткое небрежное движение – и водопад густых русых волос падает на гладкую алебастрово-белую спину. Он знал, что она вся соткана из оттенков белого, только голубые ручейки вен и нежный розовый румянец после любви… Молодой человек разволновался от своих мыслей и грез.
В этот момент раздался звон колокольчика, возвещая о приходе нового посетителя. В сумрачном
