– Да, я работаю здесь со вчерашнего дня. Меня зовут Анжелина.
– Очень приятно. Как вам здесь нравится?
– Нравится, – коротко ответила она. – Что-то еще?
– Пока все, – усмехнулся он. – Карла на месте?
– На месте. Как мне доложить?
– Не надо, я найду дорогу.
– Простите, но директор приказала мне докладывать о посетителях, – попыталась остановить его Анжелина.
– Очень хорошо, что вы заботитесь о безопасности директора, но я не посетитель, – сказал он, направляясь к дверям Карлы.
Анжелине стало дурно: значит, это тот самый «гений», о котором говорил Нил. Пренеприятный тип! И ведет себя тут как хозяин. А Нил еще боялся, что она западет на него. Вот уж нет! Она, конечно, отдает себе отчет, что он фантастически красив, но его манера поведения отбивает всякую охоту с ним даже разговаривать. Карла может быть спокойна: она не собирается с ним общаться, если только в этом не будет производственной необходимости.
Через пять минут раздался звонок Карлы.
– Анжелина, зайдите ко мне, – сказала она. – И захватите заявки, которые поступили за последнее время.
– Хорошо, – сказала Анжелина, довольная тем, что все подготовила и распечатала.
Когда она вошла в кабинет, Карла и Патрик сидели в креслах около чайного столика и разговаривали. Карла сидела, как и вчера, на самом краешке кресла, очень ровно держа спину. Казалось, она в любую минуту готова вскочить и броситься выполнять любую просьбу своего собеседника. А Патрик сидел, вытянув ноги, и крутил в руках зажигалку. Лицо его было исполнено какого-то ленивого равнодушия, глаза полузакрыты, а губы растянуты в неопределенную улыбку.
Неприятный тип, в который раз констатировала Анжелина, протягивая Карле заявки. Ей не предложили сесть, она так и осталась стоять, возвышаясь над этой достаточно интимной скульптурной композицией. Интересно, о каких делах можно разговаривать в таком положении. Карла вмиг утратила весь холодный лоск директора: она выглядела восторженной девочкой, которая с обожанием смотрит на своего кумира. Если бы Нил за обедом не рассказал об этом романе, то Анжелина все равно сейчас догадалась бы о его существовании. Ей стало немного жаль Карлу: она была приверженцем идеи равноправных отношений в любви. А здесь налицо покорность и зависимость не то чтобы отвергнутой, но не слишком желанной женщины.
Карла протянула бумаги, которые подала Анжелина, Патрику. Он с тем же ленивым выражением принялся перелистывать их. Анжелина продолжала стоять, понимая, что если ее не отпустили до сих пор, то, наверное, ее присутствие необходимо. Ее тяготили молчание и неторопливость Патрика, но она ничего не могла сделать, а только переминалась с ноги на ногу.
– Не знаю, смогу ли я все успеть, – сказал наконец Патрик, возвращая Карле бумаги. – На следующей неделе надо проверить филиалы…
– Но ты же знаешь, что никто, кроме тебя, не сможет провести эти курсы, – очень мягко и нежно возразила Карла.
– Напрасно ты так думаешь. Эшли вполне готов, да и Роберт тоже… Я могу проконсультировать их. Или давай пригласим еще кого-нибудь.
– Патрик, к сожалению, сначала придется учить наших преподавателей, – заискивающе проговорила Карла.
– Тогда не знаю, – пожал плечами Патрик. – Ты директор, ты и решай.
– Можно попытаться составить гибкое расписание. Тогда ты можешь успеть. Анжелина, я попрошу вас составить расписание в соответствии с требованиями мистера Скотта. Теперь этим занимается она, – пояснила Карла, как будто это было непонятно.
Патрик соизволил обратить внимание на Анжелину. До этого момента он делал вид, что ее в комнате нет. Анжелина встретила его взгляд и спокойно ждала, что он ответит.
– А она умеет? – спросил он, с сомнением рассматривая ее.
– Это входит в ее обязанности, – ответила Карла.
– Это еще не значит, что у нее получится, – усмехнулся Патрик. – Не хотелось бы потом исправлять чужие ошибки.
– Ты поставь ей четкую задачу, она справится, – заверила его Карла.
– Откуда ты знаешь, если она работает всего лишь день?
Анжелина чувствовала себя отвратительно: эти двое обсуждали ее так, как будто ее нет в комнате… Может быть, мне лучше пока выйти, пусть решат, а потом просто поставят меня в известность.
– Где ты вообще ее нашла? – спросил Патрик, и Анжелина сжала зубы от злости.
– По объявлению…
– Ты веришь объявлениям? – продолжал допрашивать Карлу Патрик.
– Ты же знаешь, у нас не было другого выхода…
– А потом она тоже уволится…
– Патрик, давай говорить о деле, а кандидатуру Анжелины мы обсудим позже, – попыталась остановить его Карла.
– Мы и говорим о деле. Завтра начинается очередной курс, а у меня нет квалифицированного помощника.
Завтра? Анжелина слышит об этом первый раз!
– Поэтому я и вызвала Анжелину, чтобы ты ее проинструктировал, – ответила Карла и кивнула Анжелине, приглашая присесть.
Анжелина села и приготовилась записывать все, что скажет Патрик. Ей действительно было важно знать, как вести себя завтра.
– Ладно, Карла, инструктаж я проведу на ее рабочем месте. Пусть запомнит ногами… – сказал Патрик, вставая с кресла. – Что касается остального, я подумаю и решу, как следует поступить.
К концу рабочего дня Анжелина совершенно забыла, что надо было угостить всех тортом по традиции фирмы, но точно представляла, что должна будет делать завтра. Надо отдать должное Патрику – когда он рассказывал ей о ее обязанностях во время присутствия слушателей, он был предельно четок и вразумителен. Он перестал издеваться над ее некомпетентностью, а досконально изложил все проблемы, которые обычно возникали, если все не было продумано до мелочей. Анжелина констатировала, что с ним работать гораздо легче и интереснее, чем с Карлой. В его интерпретации завтрашний день был трудным, но занимательным мероприятием для всех.
Дома Анжелина еще раз поблагодарила себя за то, что купила такой чудесный костюм, и моментально заснула. Она даже не позвонила Деми, хотя обещала, потому что разговор мог затянуться, а сил на это совсем не было.
3
Назавтра она проснулась задолго до звонка будильника. Как правило, весь утренний моцион занимал у нее не больше сорока минут, поэтому можно было позволить себе еще немного поваляться в постели. Но Анжелина, ни минуты не думая об этом, подскочила и помчалась в ванную. Раз у нее есть лишний час, лучше она посвятит его неспешному макияжу.
Анжелина вставила в проигрыватель диск своей любимой Уитни Хьюстон, включила его на полную громкость, чтобы было слышно в ванной, и встала под горячие струи душа. Как же она любила этот утренний час, когда принадлежала только себе! Размеренные, давным-давно просчитанные действия не только приводили в порядок тело, но и заставляли собраться с мыслями, разложить их по нужным полочкам, поднимали настроение и концентрировали энергию. После ванной, стакана сока и йогурта она с удовольствием надевала приготовленную с вечера одежду и радостно открывала дверь, чтобы отправиться в мир.
Анжелина понимала, что когда-нибудь, когда у нее будет семья и дети, эти спокойные, ей одной принадлежащие минуты будут сокращены до минимума. Но пока она может наслаждаться ими в полной мере. К тому же это была подготовка к новому дню, который может принести неожиданную встречу,
