– Здесь! – торжественно произнёс он. – Мой вычислительный центр. Это, – разводя руки, хакер приподнял подбородок, отчего стал похож на проповедника, – запрограммированная материя – наша Вселенная! Точнее, ее препарированная копия, разложенная по частям.
На последних словах хакер расслабился, уменьшая пронизывающий речь пафосный накал. Однако даже сейчас казалось, что воздух вокруг него светится, когда он произносит слова.
– А это – программаторы. Каждый является программой и уменьшенной копией реального объекта галактического масштаба одновременно. Впрочем, как вам будет угодно, можете называть их просто галактиками, – закончил он обычным тоном, кивая в сторону вращающихся звездных скоплений.
– Но как? – поднимая голову, изумился Дмитрий. – Ты… все это…
Он в очередной раз удивился тому, что зал, в который они попали, не имеет четких границ, и любой вошедший мог видеть только ту часть стен, которая находилась в непосредственной близости от ярких дисков, шарообразных скоплений и мутных газопылевых туманностей.
Пятна света выхватывали куски серой поверхности, которая при внимательном рассмотрении могла показаться спрессованным туманом. Там же, где свет, затухая, сходил на нет, стена растворялась, полностью исчезая в непроглядной темноте.
Дмитрий попытался взглянуть на помещение под другим углом, используя расширенные возможности своего зрения, но даже это не помогло ему почувствовать присутствие противоположной стены. Впереди простиралась бесконечность.
Отчего-то стало страшно. Холодная волна прокатилась по телу, поднимаясь к груди и застревая в горле тяжелым комком. Вначале он ощутил себя Гулливером, забравшимся в дом великанов. Но стоило перевести взгляд и присмотреться к фантастической картине, напоминающей цирковой аттракцион с вращающимися на шестах тарелками, как он сам превратился в великана. То, что он принял за светящиеся тарелки, оказалось миниатюрными космическими объектами, а бамбуковые палки – перевернутыми вверх ногами торнадо.
Дмитрий не выдержал и вновь заглянул внутрь ближней светящейся спирали. Вытянул руку. Ощутив настоящий жар, идущий от пылающих звёзд, он испуганно отпрянул в сторону. Стоило на секунду задуматься, разглядывая одно из крохотных светил, как в голове неприятно загудело. Галактика непонятным образом действовала на его сознание, притягивая взгляд, заставляла фокусироваться на мельчайших деталях внутри звездного скопления.
Дмитрий засмотрелся на ярко-голубого гиганта, плывущего очень близко от галактического ядра, и ему вдруг показалось, что тот прыгнул прямо в его глаза. Но в последний момент пылающее светило отвернуло в сторону, и газовые шлейфы, исходящие из его чрева, заскользили мимо. Звезда звала его, притягивая разум, заставляя вибрировать тело. Ему виделось, что еще секунду, и он растянется в межзвездном пространстве светящимся потоком частиц, летящих в направлении газового гиганта.
– Осторожнее, прыгун! – послышался в голове недовольный голос Бейрута, и Потёмкин, вырываясь из манящего плена, с трудом сосредоточился на лице хакера.
– Здесь мысль вполне может стать материальной, – предостерег тот.
– Что это? – повторил Дмитрий вопрос Анатолия. В его глазах читалось восхищение, а дрожащий голос выдавал волнение и тревогу.
– Вообще-то в первую очередь это информация, – как ни в чем ни бывало ответил Бейрут, словно речь шла о чем-то простом и само собой разумеющемся. Однако, замечая непонимание, мелькнувшее во взглядах товарищей, он раздраженно продолжил:
– Прообраз реальности! Информационное пространство!
Молодые люди недовольно скривились. Анатолий покачал головой, Ванькин утомленно закатил глаза.
– Ладно, начну сначала, – буркнул Бейрут. – Что такое информация, если смотреть на нее глазами наблюдателя нашего мира? – он на минуту остановился и, протянув руку, быстро погрузил её в один из светящихся сгустков. – Она вроде как есть, но в то же время её не потрогаешь руками, не увидишь глазами, – Бейрут резко вскинул пустую пятерню.
– Ее глубинная сущность – всегда сопровождать материю. Из чего я сделал вывод, что информация – одно из измерений континуума, помимо пространства и времени. И наш мозг – орган, при помощи которого мы можем чувствовать это измерение. Мы ощущаем информационную мерность нашей Вселенной, но не можем объяснить, как это делаем. Мало информации – для нас пустота. По мере уплотнения – мы начинаем ощущать ее энергию, еще плотнее – и нам уже кажется, что перед нами материя, при дальнем усложнении рождается разум.
– Не так быстро, профессор! – выпалил недовольный Анатолий. – Тебя послушать, так и разум – информация, и материя – информация, и энергия – информация.
– Именно! Ну как вы не поймёте? – обиделся недовольный лектор. – Сама по себе усложняющаяся информация – это голографическая модель. Если сложность модели бесконечно возрастёт, то рано или поздно она обретет разум. Если и после этого усложнение не остановится, то разум станет самостоятельной сущностью и сможет функционировать независимо от носителя и даже управлять материей. Это будет так называемый чистый разум. – Бейрут посерьезнел. – А что такое чистый разум? Может, это и есть святой дух, о котором тысячи лет нам твердит церковь?
– глядя на удивленные лица слушателей, хакер сердито сдвинул брови. Но через секунду прекратил кривляться и вновь заулыбался. – Нет, ребята, не думайте, что я прозрел! В классического Бога я все так же не верю. Да и с первой частью моего утверждения слишком много неувязок, чтобы без сомнения принимать его на веру.
Дмитрий встряхнул головой, избавляясь от наваждения. Глядя на ближайшую галактику, он вдруг представил, что в сияющем тумане вращается человеческий мозг, испещрённый провалами извилин. И не один. Длинные ряды серых, освещенных странным светом сморщенных оболочек уходят в бесконечную даль зала.
– Без носителя? – прошептал он удивленно.
– Я не то что принять, даже представить не могу то, что ты сейчас сказал! – воскликнул удивленный Анатолий.
– С тобой все понятно! Истинное воображение требует гениального знания, – махнул рукой Бейрут, отчего телохранитель вздрогнул, насупился, скривился, как от зубной боли, и недовольно пробурчал:
– И здесь пятью пять! Достали, блин, творчеки, умники и… хакеры!
– Умники-то, они и в Африке у… – рыкнул подошедший здоровяк, пытаясь погрузить руку внутрь пылающего жаром галактического диска. – …оуу! – теряя привычные очертания, он поплыл над вращающейся линзой.
Дмитрий стоял, раскрыв рот, не в силах оторвать глаз от растворяющегося в воздухе силуэта Ильи. Ванькин только что стоял рядом – и как-то разом его тело стало полупрозрачным, затуманилось, вытягиваясь в длинный сужающийся шлейф, скользнуло внутрь миниатюрной галактики. Был здоровяк – и нет его, только исчезающее облачко на его месте.
– Где он? – Анатолий, испуганно озираясь, отодвинулся от святящихся сгустков.
– Там, где и хотел оказаться. Да вы не бойтесь, очень скоро его назад выбросит. Если, конечно, он не станет упираться и прыгать дальше, – Бейрут в очередной раз выразительно посмотрел на телохранителя.
Прохаживаясь вдоль рядов с частичками мироздания и ощущая себя зрителем фантастического планетария, Дмитрий всматривался в звездные скопления. Взгляд его скользил по плотным туманностям, окутывающим молодые звезды, касался мерцающих пульсаров и следовал дальше, задерживаясь на громадных квазарах, прыгал вперед, пока не наткнулся на громадное скопление звезд, за которым скрывалось меленькое, неприметное газопылевое облако с очень знакомыми формами.
Он вдруг понял, что смотрит на уменьшенную копию мира гуорков, и как только до него дошло, что перед ним, пылевое пятнышко внутри звездного домена вздрогнуло, словно почувствовав его внимание, рванулось навстречу.
Дмитрий непроизвольно представил миллионы разумных огненных шаров, бесцельно блуждающих в пространстве вокруг остывающего эллипсоида Ра.
– Бейрут! Что ты сделал с Ра-преобразователем?
