Барон фон Шусс заговорил в тишине.
— Я, Эмиль фон Шусс, говорю, что мы не будем проверять это. Кто согласен, говорите.
Было шесть «за». Гашен кивнул.
— Так и будет записано. Солдаты Совета, проводите Харлана в Бревен.
Когда солдаты Совета коснулись Ричарда, его лицо свело от ярости, и он стал отталкивать их и бить ногами. Карн отвернулся от такого проявления пренебрежения к обычаям Семей.
— Оставьте меня, — сказал он людям, до сих пор державшим его за руки и за плечи. — Я не наделаю глупостей.
Когда его отпустили, Карн поднялся лицом к Председателю.
— Фрем Гашен, — Карн остановился, сглотнул комок, сдавивший горло. — Фрем Гашен, я прошу назначить меня теперь главой Дома. Без регента и лорда множество бед может обрушиться на Дом Халарека между этим и следующим Советом. Дому нужен лорд, Свободный. — Карн выдержал взгляд нового Председателя.
Гашен кивнул.
— Хорошо сказано, юный сэр. — Гашен обвел взглядом палату. — Что скажет Совет?
— Он не достиг возраста, — спорил Кингсленд.
— Совсем скоро, — возразил лорд Коннор.
Многие пробормотали и прокричали согласие.
Гашен ударил молотком.
— Порядок! — приказал он.
Гаррен Одоннел посмотрел на Председателя и отвернулся лицом к Девяти. Он рассмеялся.
— Милорды Девяти, что может случиться до середины лета?
Гашен встал, глядя на Одоннела грозно, затем повернулся к Свободным.
— Ташек, свободный город Йорк. Девять не контролируют Совет, и Свободные не пренебрегают, как Девять, такими проявлениями мужества. Халарек должен быть назначен сейчас. Его регент мертв, а он показал себя сегодня. Его нападение на Харлана, почти необъяснимое, можно простить. Я посылаю Совету свое согласие с требованием Карна Халарека.
Было несколько более суровых реплик от консервативных Домов, но одобрили единодушно.
Карн склонился на миг в безмолвной благодарности Всевышнему, затем опустился к телу матушки. Где- то далеко в мозгу он слышал шум, с которым выводили из Совета Харлана. Но это было неважно рядом с ней, холодной и далекой. Он нежно закрыл ей глаза и сложил ее ладони на груди.
— Я буду править, матушка, — сказал он ей. — Наш Дом займет свое место и станет могущественным. У нас есть опора теперь, и у нас есть время.
Он встал, отступил на шаг, потрясенный вдруг теплой кровью, капающей с его правой руки. Он позвал двоих кузенов.
— Отнесите ее в ее флиттер. Судьба Дома решилась здесь, сейчас.
