там кормят отличным завтраком.
Бэйн спросил дорогу к «Ласточке» и поблагодарил конюха. Тут подъехал Бануин, и через несколько минут они брели по людной рыночной площади, а затем пошли по тропе к домам на вершине холма. В первом из домов, большом, почти сто футов в длину, с покрытой соломой крышей и находилась таверна «Зеленый призрак». Несколько мужчин, прихлебывая эль, нежились в лучах заходящего солнца. Увидев незнакомцев, они отставили кружки.
— Пара мальчиков из деревни — вот что нам нужно сейчас, когда все шлюхи разбежались, — проговорил тип скислым, перепачканным углем лицом.
Бэйн рассмеялся.
— Смотри, Бануин, такое нечасто увидишь! — сказал он весело. — Этот парень перлит ртом!
Бэйн присел на корточки напротив горняка и, окунув палец в его кружку с элем, облизал его.
— М-м-м… отличный эль.
У горняка глаза полезли на лоб, а Бэйн со смехом поднялся и вошел в таверну. Внутри было около тридцати длинных столов со скамейками. Почти везде было занято — посетители ели жаркое, запивая элем.
— Не нравится мне здесь, — прошептал Бануин.
Это «Зеленый призрак». Мне его очень хвалили, — ответил Бэйн. — Ты слишком торопишься с выводами.
Он прошел в глубь зала, где толстый лысеющий мужчина протирал грязной тряпкой барную стойку.
— Есть свободная комната? — спросил Бэйн.
Комната у нас всегда найдется, — проговорил толстяк.
— А как насчет девушек? Толстяк покачал головой:
— Всех разобрали. Осталась только Золотая Ручка с пятью дочурками. Комната стоит полмонеты серебром. Деньги вперед.
— Чудное местечко! Тебе здесь нравится? — спросил друга Бэйн.
Бануин вздохнул.
— Так вы берете комнату? — переспросил толстяк. Тут послышался звук бьющейся посуды. Бэйн обернулся и увидел девушку в залитой элем юбке, склонившуюся над тремя разбитыми кувшинами. Толстяк перемахнул через стойку и накинулся на нее.
— Ты, корова безмозглая! — заорал он, ударил девушку по лицу и сбил ее с ног.
Девушка упала и ударилась о стол.
Бэйн не мог поверить собственным глазам. У него будто рассудок помутился. Побелев как полотно, он двинулся к девушке. Толстяк снова замахнулся, чтобы ударить бедняжку, но Бэйн схватил его за руку, повернул лицом к себе и нанес короткий удар в живот справа, а потом косой слева, так что толстяк рухнул на усыпанный опилками пол.
— Я никогда не видел, чтобы мужчина поднимал руку на женщину, — заявил Бэйн. — Возьми меч, чтобы я мог вспороть тебе брюхо.
Испуганный толстяк пополз прочь от разъяренного дикаря:
— Не нужен мне никакой меч, я не собираюсь драться с тобой!
Не хочешь драться? Но ведь я бросил тебе вызов!
— Плевать мне на твой вызов, я не собираюсь драться с тобой!
Толстяк отполз за стойку, вскочил на ноги и опрометью бросился из таверны, хлопнув дверью. Бэйн изумленно покачал головой:
— Почему он не захотел драться?
— Он просто трус, каких полно на земле, — проговорил старик с седой бородой, сидящий за столом неподалеку.
Как и у большинства посетителей, его лицо было сильно перепачкано углем.
Девушка стояла на коленях, собирая черепки. Бэйн наклонился и положил ей руку на плечо. Обернувшись, она устало улыбнулась. Ее лицо было рябым от оспы, а слева краснел свежий рубец.
— Сильно он тебя? — спросил Бэйн,
Он бил гораздо сильнее, — отозвалась девушка, — и еще будет.
— Берегись, парень, — крикнул бородач.
Бэйн оглянулся — задняя дверь была открыта, и два коренастых парня, вооруженные дубинками, наступали через комнату. В таверну вернулся и толстяк.
— Тебе хотелось подраться, — процедил он, улыбаясь, — теперь у тебя есть такой шанс.
Верзилы ринулись к Бэйну. Тот поднялся, сделал шаг вправо и пнул одного из верзил в колено. От неожиданности нападавший уронил дубинку себе на ногу и упал, взвыв от боли. Но другой бросился на Бэйна и огрел дубиной по плечу. Бэйн пошатнулся и тут же нанес обидчику удар слева в подбородок. Бандит потерял равновесие, и Бэйн ударил его в лицо, затем подбежал к стоявшему в дверях толстяку, схватил его за шиворот и отшвырнул к стене.
— Прости меня, прости! — заплакал толстяк, но внезапно замолчал.
Его рот безвольно открылся, и он начал сползать по стене. Бэйн вытащил из груди толстяка кинжал. Умирающий открыл глаза.
— Не делай мне больно, — успел прошептать он, но изо рта пошла пена, и он свалился на пол.
Бэйн вытер кинжал о его рубашку, убрал в ножны и поднялся. В таверне стояла тишина, никто не сдвинулся с места, кроме служанки, которая прикрыла рот рукой, чтобы не закричать.
Бэйн вышел из «Зеленого призрака», Бануин — следом.
— Нам лучше поскорее убраться отсюда, — сказал он, — иначе они могут приговорить тебя к казни.
— Я не сделал ничего дурного, — возразил Бэйн.
— Ты зарезал безоружного человека.
Это был не человек. Он поднял руку на женщину и отказался драться. Он был подлой тварью, настоящим подонком.
— Я предупреждал тебя, Бэйн, ты слишком спешишь убивать, — с грустью напомнил Бануин.
— А ты пилишь меня хуже, чем жена, — огрызнулся Бэйн, — но ты прав, пора отсюда убираться. Убив толстяка, я испортил себе настроение.
— Его настроение ты испортил навсегда, — отозвался Бануин.
Они отъехали от Поющей Воды на несколько миль и остановились в пещере прямо над морем. Бануин развел огонь, но Бэйну не понравилось в пещере, он вышел на вершину скалы и стал наблюдать за луной, озаряющей темную гладь моря. Бануин остался поддерживать огонь. Когда Бэйн в дурном настроении, его лучше оставить в покое.
Еды оставалось совсем немного, и Бануин поел копченого мяса, которое они купили несколько дней назад. Облокотившись о камень, он стал смотреть, как блики огня пляшут на серых стенах пещеры.
Бэйн слишком спешил убивать. Толстяк из таверны был трус и негодяи, но разве это повод зарезать его как свинью?! Хуже того, Бануин понимал, что Бэйн пришел в таверну неспроста. Он сам искал неприятностей, это ясно читалось в его странных глазах, они так и горели в предвкушении насилия. Но ведь с Бануином Бэйн всегда был добрым, казалось, он понимает его неприятие насилия и стремление спокойно жить и учиться. Бэйн всегда защищал его и не предал дружбу, даже когда все отвернулись от них обоих.
Все это так сложно! В хорошем настроении Бэйн способен расположить к себе кого угодно. Бануин вспомнил головорезов-лодочников. Страшно подумать, что скажи любой из них слово поперек, Бэйн убил бы его, не задумываясь. Стал бы он другим, если бы его принял Коннавар?
Подкидывая в костер дрова, Бануин вспомнил, как несколькими неделями раньше спросил мать, как такой великий человек, как король, мог бросить сына.
— Это сложный вопрос, — начала Ворна, — считается, что великий человек должен быть великим во всем. Глубокое заблуждение! Коннавар — хороший человек, и я очень его люблю, но он груб и не умеет прощать. У него, как и у Бэйна, есть еще одно качество — жажда насилия, которую он едва контролирует.
Ворна посмотрела в глаза сына, поднялась и плотно закрыла окна, несмотря на то что в доме было жарко и душно.
