Аттестат зрелости

Ребята, родные в Москве вас не встретят
Цветами, улыбками, рукопожатьем,
Вас больше у старта пропеллера ветер
Горячим дыханьем своим не охватит.
В Кремлевской стене, за железной оградой,
Три новые урны построились рядом.
Столетий опять проползут вереницы,
От времени книг пожелтеют страницы,
Но память о вас никогда не угаснет,
Как память о смелых. Как память о счастье!

Вика. Как память о счастье! Хорошо…

Валентин. Я построю стратостат и поднимусь на нем, и если мы достигнем их рекорда — а может быть, поднимемся еще выше, — я приду к Кремлевской стене, поклонюсь урнам, в которых покоятся три отважных комсомольских сердца, и скажу: «Дорогие товарищи! Ваше дело довершено. Мы приняли от вас эстафету и донесли ее до финиша. Вы указали нам путь к звездам. Вы помогли обогатить советскую науку». (Смущен своим высокопарным слогом.) Что-нибудь в этом роде, попроще, конечно.

Вика (вставая). Вы прочтите мне эту поэму всю. Валентин. Вика, подождите. А вы будете на вечере? Вика. Конечно.

Валентин. А почему вы не спросите, буду ли на вечере я?

Вика. Но я же слышала, что вы сказали Клаве.

Валентин. Вика, я буду на вечере.

Вика. Вот и хорошо. До свидания. (Уходит.)

Валентин. Вика, подождите.

Вика (за сценой). До свидания…

Валентин садится на скамью, срывает ветку черемухи, нюхает ее и напевает в самом мечтательном настроении. Входит Женя.

Женя. Валька! Ты мне нужен!

Валентин (мягко). Сядь, Женя. Посмотри, какие листики.

Женя. К черту листики! Надоело мне из-за тебя упреки слышать. Совсем запустил работу.

Валентин. Женя, я прошу тебя, не говори мне сейчас ничего об этом. Ну пожалуйста, не порть мне настроение!

Женя. Это просто возмутительно! Он, изволите видеть, не желает разговаривать!

Валентин. Потом, Женя, потом. Вот мы с тобой редко наслаждаемся природой. А зря… Ты посмотри вон туда… Это только ранней весной бывает.

Женя (сердито). Что это за лирический припадок некстати?

Валентин (обнимая Женю и опрокидывая его на скамью). Женька, Женька, ах ты мой Онегин, до чего ж мне с тобой хорошо!

Женя (вырываясь). Слушай, Валька!..

Валентин. Ничего, Женечка, слушать не хочу. Почитать тебе стихи?

Женя. Я тебя решительно не понимаю. Мы должны поговорить серьезно.

Валентин. Серьезно? (Покорно.) Ну, поговорим серьезно.

Женя. Валентин, ты распустился. Как другу говорю. Ведь ты ничего не делаешь в комитете. Возьми ты себя в руки, пока не поздно..

Валентин (вскакивает в восторге, вспомнив стихи).

Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!
Как молоком облитые,
Стоят сады вишневые…

(Целует ветку черемухи и прижимает ее к лицу.)

Женя (поражен). Пошел ты, в самом деле… Я ему серьезно, а он…

Валентин (обнимая его). Если бы ты знал, до чего я серьезно с тобой разговариваю. Я открываю тебе самое сокровенное.

Женя. Что это на тебя нашло?

Валентин (мечтательно). Чучело, просто я очень… люблю.

Женя. Кого?

Валентин. Как — кого? (Насмешливо.) Тебя, конечно!

Женя. Ну, Валька, знаешь! (Убегает.)

Валентин. Стой! Женька, стой! (Бежит за Женей.)

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Комната отдыха в женской школе. Висят гирлянды, цветные бумажные фонарики. Ковры, диваны, пианино, цветы. С потолка свисают цветные ленты серпантина. На стене — доска, на которой старательно выведено: «Комната отдыха». За стеной слышна танцевальная музыка. С разных сторон выбегают школьники: один в костюме суворовца (Ваня Солнцев из повести Катаева «Сын полка»), другой в картузе, жилетке, сапогах (Ванька Жуков из чеховского рассказа). Мальчики развешивают большие плакаты со стихами и карикатурами. На одном плакате написано:

Тех, что любит смех веселый,
Тех, кто песне звонкой рад,
Мы сегодня в нашу школу
Всех зовем на маскарад.

На другом:

Тех, кто хмур, надут, невесел