Считать виновной

Она не нашего поля ягода, – сказала однажды Эвелина.

Чейз лежал и думал о Ноа, Ричарде, Эвелине. О своем отце.

Да, Эвелина права. Миранда – не их поля ягода.

Она намного лучше.

* * *

– Не всегда все хорошо кончается само по себе, – объявила мисс Сент-Джон. – Иногда для этого кому-то нужно потрудиться.

Наставление, как и предложенную чашку кофе, Чейз принял молча. Опыт подсказывал: в реальной жизни счастливый конец случается куда реже, чем в сказке. Подтверждением тому служил хотя бы его собственный брак.

Но на этот раз все будет иначе. Я сделаю все по-другому. Знать бы только, что ей нужен я.

Потягивая кофе, Чейз машинально почесывал устроившегося рядом Оззи. Спешить было некуда; он вполне успевал на двенадцатичасовой паром, который должен был доставить его в Басс-Харбор. К Миранде.

Ночь прошла беспокойно. Ворочаясь с боку на бок, он раздумывал о том, есть ли у них шансы на будущее. Призрак брата не давал забыть о себе, и отмахнуться от него было не так-то легко. Всего лишь несколько недель назад Миранда любила – или думала, что любит, – его брата. Ричард принес ей немало горя. И вот теперь появляюсь я, еще один Тримейн. После всего, что сделал ей Ричард, может ли она поверить в меня?

Как много всего произошло за последние несколько дней. Ситуация менялась с калейдоскопической быстротой. Всего лишь неделю назад он называл ее убийцей, а теперь безоговорочно верил в ее невиновность. Простит ли она те ужасные, жестокие слова, что были сказаны совсем недавно и еще свежи в памяти? Может ли любовь, настоящая любовь, вырасти там, где пролито столько яда?

Хотелось верить, что да, может.

Но сомнения оставались. Мучительные сомнения.

Когда в десять часов в дверь постучала мисс Сент-Джон с приглашением на утреннюю чашечку кофе, Чейз откликнулся с радостью, хотя и подозревал, что предложение вызвано не только заботой о соседе. По городу уже расползлись слухи о ночном происшествии, и мисс Сент-Джон, всегда чутко настроенная на такого рода сигналы, несомненно, хотела бы удовлетворить понятное любопытство.

И не только. Старушка на все имела свое мнение и, естественно, жаждала высказать его, независимо от желания самого Чейза.

– Миранда – чудесная женщина. Милая, добрая.

– Знаю, – ответил он.

– Но у вас есть сомнения.

Чейз тяжело вздохнул:

– После всего случившегося…

– Все совершают ошибки, такова человеческая природа. Миранда ошиблась с вашим братом. Не самая ужасная ошибка. У нее не было дурных намерений. Любовь слепа. Да, она выбрала не того мужчину, но ее чувства были искренними.

– Вы не понимаете. – Чейз посмотрел на старушку. – Мои сомнения связаны не с ней. Может ли она простить меня? За то, что я – Тримейн. В ее глазах я – символ всего, что принесло ей боль и страдания.

– Думаю, это Миранда ищет прощения.

Он удивленно вскинул брови:

– Я должен простить ее? За что?

– Ответ, Чейз, ищите сами.

Какое-то время он сидел молча, машинально поглаживая притихшего Оззи. За что мне прощать ее? За то, что она показала истинное значение понятия «невинность»? За то, что убедила поставить под сомнение все то, во что меня заставили поверить? За то, что я понял, каким был идиотом?

За то, что влюбился в нее?

Он решительно отставил чашку и поднялся:

– Мне пора. Надо успеть на паром.

– А что потом? – спросила мисс Сент-Джон, провожая его до машины.

Он улыбнулся и взял ее за руку:

– Мисс Сент-Джон, когда я определюсь, вы узнаете первой.

Она помахала ему вслед:

– Я на вас рассчитываю!

К пристани Чейз мчался как сумасшедший, но, прибыв за час до отправления, обнаружил длиннющую очередь из автомобилей. Не желая рисковать, он решил оставить машину и подняться на борт пешим пассажиром.

Через два часа Чейз сошел с парома в порту Басс-Харбор. Свободных такси не нашлось, пришлось ловить попутку. В больницу он вошел, когда часы показывали половину третьего, и сразу направился к справочной.

– Миранда Вуд, – любезно сообщила девушка-волонтер, – выписалась час назад.

– Что?

– Так сказала старшая сестра. Пациентка ушла с доктором Стейнером.

Чейз едва удержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу.

– И куда они отправились? – раздраженно буркнул он.

– Не знаю, сэр. Можете спросить у дежурной по этажу.

Чейз уже направился к лестнице, когда взгляд его упал на настенные часы.

– Мисс, когда уходит ближайший паром на Шефердс-Айленд?

– По-моему, последний в три часа.

Оставалось двадцать минут.

Чейз выбежал из больницы и огляделся. Ему нужно успеть. Успеть к парому. Они ведь там. Должны быть там. Куда еще мог повезти ее доктор Стейнер?

Ни такси, ни автобуса. Улица была пуста.

Если он опоздает на последний рейс, то останется в Басс-Харбор до утра.

Не всегда все хорошо кончается само по себе. Иногда для этого кому-то нужно потрудиться.

Ладно. Черт возьми, я готов попотеть. Я готов сделать все, что только потребуется.

И он побежал. До причала было две мили.

Чейз пробежал их полностью, до последнего фута.

– Посадка окончена! – прокричал матрос, и двигатели «Дженни Б» ожили, заурчали.

Миранда стояла у поручня. Перед ней до самого горизонта раскинулся залив Пенобскот. Тут и там виднелись острова. Как их много. В мире вообще много мест, куда можно уехать, сбежать.

Скоро и она покинет Шефердс-Айленд, оставив на нем прошлую жизнь со всеми воспоминаниями, хорошими и плохими. Осталось только подвести черту, завязать узелки – и уезжай навсегда. Она спланировала все еще несколько недель назад, до убийства Ричарда, до своего ареста, до всех последовавших затем ужасных событий.

До Чейза.

– Вынужден повторить, леди, мне это не нравится, – проворчал, вырастая у нее за спиной, доктор Стейнер. – Вам нельзя было выписываться. А если снова откроется кровотечение? Если начнется заражение? Я не справлюсь с осложнениями! Говорю вам, я слишком стар для таких дел. Слишком стар для этого бизнеса.

– Все будет хорошо, доктор, – ответила Миранда, не оглядываясь. – Правда. Вам не нужно беспокоиться.

Вместо того чтобы удалиться, доктор Стейнер разразился пространным монологом о том, как непослушны пациенты и как трудно быть врачом в наше время. Миранда не слушала – голова была занята