отвечал в том же шутливом тоне, но взгляд его оставался необычно серьезным.
По лицу Дорис пробежала волна смешанных чувств. Да, что ни говори, а расторжение брака – это событие, и отныне она свободна от притязаний со стороны человека, который на правах зятя Теодора Адамсона претендовал на светскую репутацию и солидную долю не принадлежавшего ему состояния.
Бен Кроули! Предел мечтаний любой юной девушки и кошмар ее родственников. Буквально через неделю после возвращения из Англии, где Дорис добрых три года училась как проклятая, она встретила Бена на одной из вечеринок, и ее неудержимо повлекло к этому ослепительному красавцу. Влюбленная по уши, она не заметила сдержанного неодобрения отца, отмахнулась от прямых предостережений со стороны Фредди и после трех месяцев знакомства вышла за Бена замуж, Следовало отдать должное Теодору: он сумел подняться выше личной антипатии к жениху и закатил дочери свадьбу, которая стала сенсацией года.
В первый же день медового месяца на Мальдивах Бен ошеломил молодую жену целой серией абсолютно необоснованных претензий. Квартира подаренная им ее отцом, была, по его мнению, недостаточно роскошной для того образа жизни, который он, Бен, намеревается вести, а отказ Теодора включить новоиспеченного зятя в совет директоров его компании и нежелание Дорис хоть как-то воздействовать на решение отца были восприняты им как личное оскорбление. После этого горячее желание Бена поскорее обзавестись ребенком показалось Дорис подозрительным. Она заявила, что намерена повременить с детьми год-другой. Бен вышел из себя, и легкая трещинка в их взаимоотношениях в мгновение ока превратилась в непреодолимую пропасть.
Убедившись, что развод неизбежен, незадачливый супруг потребовал выплатить ему более чем внушительную денежную компенсацию, в противном случае угрожал Адамсонам судебным процессом. Так оно и случилось. На суде один из коллег Фреда выступил с блестящей речью, и в результате иск Бена Кроули не был удовлетворен.
Дорис, перенеся этот удар, с головой окунулась в работу манекенщицы и фотомодели. В свои двадцать пять она заслужила репутацию одной из ведущих моделей Мельбурна и нашла в своей профессии панацею от ужаса совместной жизни с Беном. Она отказалась от предложения отца переселиться в его роскошный особняк в пригороде Мельбурна, предпочла снять пентхаус на Олимпик-Пойнт и теперь с верхнего этажа небоскреба могла постоянно любоваться на внутреннюю бухту Мельбурна.
Потеряв всякое доверие к мужчинам, Дорис вообще предпочла хотя бы некоторое время не иметь отношений с ними, и если на каком-то мероприятии требовалось присутствие партнера, она появлялась там в сопровождении отца или брата.
– Итак, вечеринка и есть та важная новость, которую ты хотел сообщить мне при личной встрече? – спросила Дорис.
Брат помолчал, словно подбирая нужные слова.
– Отчасти, – уклончиво ответил он. Глаза сестры чуть округлились – Фредди никогда раньше не говорил с нею недомолвками.
– Дело вот в чем, – наконец заговорил он. – Твой бывший супруг откуда-то пронюхал про наши весьма деликатные переговоры с японским консорциумом о совместном финансировании строительства туристского комплекса на Песчаном Берегу в Кингстоне.
– Но какое дело Бену до этих переговоров? – удивленно спросила Дорис.
– Он снова потребовал от нас денег.
– На каком основании? – возмутилась Дорис.
Фред немного помолчал.
– Он пригрозил нам газетной шумихой и публичным скандалом. Пусть, мол, австралийцы узнают, как семейство Адамсонов выбросило новоиспеченного родственника на улицу без гроша в кармане. То, что он с самого начала нацеливался на деньги нашего отца и сделал тебя заложницей в своей грязной игре, никого интересовать не будет. Прессе нужен лишь повод, чтобы начать крестовый поход против богачей Адамсонов. К тому же если при этом всплывет информация о конфеденциальных переговорах Теодора с японцами, газеты поднимут настоящий вой о продаже национальных интересов.
Дорис не надо было разъяснять, на что способна желтая пресса: во время бракоразводного процесса она в полной мере испытала на себе, что это значит – оказаться в центре внимания газетчиков.
– А что, японцы тоже чувствительны к газетным скандалам? – сухо спросила она.
– К сожалению, да, – ответил Фред. – Они намерены строить комплекс независимо от того, кто будет главным пайщиком в деле. Конкуренция очень жесткая, и внезапный скандал может отразиться на выборе ими партнера.
– Итак, счет в банке в обмен за молчание, – подытожила Дорис. – Не мытьем так катаньем Бен Кроули решил добиться заветной цели.
– К сожалению, это еще не все, – проронил Фред. – Наш отец не в курсе намерений Бена. И с твоей помощью я бы хотел и дальше держать отца в неведении.
В глазах Дорис запрыгали гневные серебристые искорки.
– Бен не из тех, кто останавливается на малом, – пылко бросила она. – Сунь ему палец, он руку откусит. Нет, я не позволю, чтобы ты или отец стали заложниками в его грязной игре.
– Теодор придает большое значение сделке с японцами. – Фред неопределенно пожал плечами. – Сам по себе ее неуспех – вовсе не трагедия. Существуют и другие сферы приложения капитала. Но здесь речь идет о большом прорыве вперед, и время решает все. Поскольку на карту, помимо прочего, поставлено здоровье отца, надо по мере сил постараться оградить его от ненужных волнений и стрессов.
– Отец нездоров? – охрипшим от волнения голосом спросила Дорис. – Что с ним? И почему ты ничего не говорил раньше?
– Сердце. Мы ждали результатов обследования, – уклончиво ответил Фред. – Между тем дело оказалось очень и очень серьезным, и на начало января намечена операция. Теодор настоял на небольшой отсрочке. Он надеется к этому времени благополучно завершить переговоры с японцами. Разумеется, ему поставили строжайшее условие – никаких потрясений, никаких переживаний.
Фред остановился и, отвернувшись от окна, строго посмотрел на сестру.
