Девушка отвернулась от взгляда и, похоже, шмыгала носом. Вальгард молчал, не умея утешать, да и не считая нужным. Война одних людей лишила дома, а других сделала троллями. Слезы не разжалобят злой судьбы, а утешения не исправят. Но Атла зашмыгала носом впервые только сейчас, когда у них имелась крыша над головой, огонь в очаге и даже похлебка в котелке. Наверное, ее силы приближались к концу. Уж слишком убогим выглядело их нынешнее счастье – крохотная дымная избушка, где в углах стоит вечный холод, а за стенами шумит чужой лес, засыпанный мокрым снегом. И безо всякой надежды на весну.
Рано утром усадьбу Тингваль разбудил стук в ворота – прибежал Сквальп, сын Торда рыбака.
– Там корабли! – кричал он во весь голос, колотя кулаками в толстые створки. – Там корабли! – задыхаясь от бега, продолжал он, когда его впустили во двор усадьбы. – Я был на мысу и видел – три или четыре корабля идут во фьорд! А может, и больше, там на море туман, я дальше не стал смотреть. Большие боевые корабли… С драконами…
Полуодетые обитатели усадьбы толпились вокруг, женщины заправляли волосы под наспех наброшенные покрывала, мужчины застегивали пояса. Хельга куталась в одеяло, второпях схваченное вместо накидки.
– Может, это Хальвдан хёльд? – хмурясь, предположил Ингъяльд, один из старших хирдманов. – Он ведь обещал приплыть к нам на йоль?
– Нет. – Сквальп мотнул головой. Он еще не отдышался от бега, и его невзрачное лицо казалось бледным до того, что виски отливали зеленью. – Корабли Хальвдана я знаю, я их видел. Он мимо нас каждый год плавает. Это совсем чужие корабли.
– С красными щитами? – внешне бестрепетно спросила фру Мальгерд.
За суетой никто не заметил, как она подошла, но теперь все вздохнули с облегчением – рядом с хозяйкой было не так страшно. Несмотря на раннюю суматоху, бабушка Мальгерд выглядела, как всегда, опрятно, из-под серого головного покрывала не торчал ни один волосок.
– Наверное, да, – не совсем уверенно и несколько виновато ответил парень. – Там туман… Плохо видно. Я только увидел, что чужие корабли. Наверное, да. Я видел там что-то красное…
– Будем считать, что да! – предусмотрительно решил Хельги хёвдинг. Он пришел позже всех, но быстро все понял. – Ингъяльд, вооружайтесь. Два отряда – к корабельному сараю и сюда. Я иду туда, ты остаешься здесь с десятком.
По всей усадьбе закипело движение. Ингъяльд гремел ключами, хирдманы спешили в оружейную, рабы и работники толкались возле соседней кладовой, где Орре управитель раздавал им припасенные на такой случай луки, топоры и копья. Усадьба Тингваль жила дружно, и Хельги хёвдинг доверял своим рабам. Сам хозяин бегал туда-сюда и распоряжался, повторял уже сказанное, подбадривал мужчин и утешал женщин. Хельги хёвдинг был добродушным, осторожным, снисходительным человеком, но в часы тревоги умел проявить решительность и расторопность. В соседнюю усадьбу Лаберг – Плоский Камень – послали шустрого Рэвунга верхом, и вскорости дружина Гудмода Горячего должна подойти на помощь.
Женщины Тингваля суетились и причитали, а дочь хёвдинга носилась по двору и прыгала, как маленькая валькирия*, наконец-то упросившая старших взять ее в битву.
– Корабли! Корабли! Чужие! Боевые! Что же это такое? – со смесью ужаса и ликования в голосе восклицала Хельга.
У нее только и нашлось время сменить одеяло на меховую накидку, и, когда она размахивала руками, широкие полы накидки взлетали, как настоящие крылья. В одной руке Хельга сжимала гребень, но непохоже было, что сегодня она соберется причесаться.
– Уйди! Не мешай! Иди в дом! Девушка, не вертись тут! Хельга, не до тебя! – с разных сторон сыпались на нее восклицания домочадцев, но она ничего не слышала, скорее обрадованная, чем напуганная нежданной тревогой.
Неужели и сюда добрались враги, те самые, что уже разорили столько усадеб на севере и западе Квиттинга? Неужели и здесь будет настоящая битва? В это верилось с трудом, ведь «там у них» и «здесь у нас» разделено нерушимой стеной. За всю жизнь Хельга не видела ни одной битвы, и рассказы о схватках на Квиттингском Севере для нее были то же самое, что древние саги о Сигурде Убийце Дракона* и ему подобных героях. Хельга не умела бояться, и потрясение небывалого приключения будило в ней скорее радость, чем страх. Наконец-то случится что-то, чего еще никогда не случалось! Примерно так она могла бы сказать, если бы потрудилась облечь в слова свои нынешние чувства.
Но мужчины усадьбы Тингваль испытывали нечто совершенно другое. Несколько молодых воинов мечтали о битве как о случае отличиться и прославиться, но большинство испытывало вовсе не радость при мысли, что война докатилась и сюда.
– Это могут быть только рауды! – отрывисто переговаривались хирдманы возле оружейной и во дворе. – Фьялли не посмеют плыть вокруг всего Квиттинга. Это рауды! Они так горды своими успехами на суше, что решили попытать счастья и на море. Услышали, что наш конунг уплыл к слэттам… Думают, здесь некому дать им отпор.
– Ах, когда же конунг вернется? – жалобно и негодующе восклицали женщины, точно надеялись, что Стюрмир конунг каким-то чудом успеет вернуться прямо сейчас и защитит их. – Он уже слишком долго пробыл за морем, а его землю некому защищать! Он мог бы об этом подумать!
– Ничего, ведь Стюрмир конунг подарил мне свой меч! А это почти то же, что он сам! – с нарочитой бодростью приговаривал Хельги хёвдинг. – Мы покажем этим разбойникам! Они увидят, что усадьбу так просто не возьмешь!
За последние годы Хельги хёвдинг так располнел, что прошлой зимой заказал себе новую кольчугу, и сейчас она плотно облегала его широкую грудь и не менее широкий живот.
– Наш хёвдинг похож на воинственного тюленя, – успел и сейчас шепотом сострить Равнир.
Хмурая от беспокойства Сольвёр толкнула его локтем: час мало подходил для шуток.
– Ну, ладно, на грозного Ньёрда* в обличье тюленя, – поправился Равнир.
Шлем Хельги хёвдинг пока что держал в руке, его лицо с высоким залысым лбом оставалось открыто, и вид у розовощекого «Ньёрда» был и правда не слишком угрожающий. Зато на поясе у него висел отличный меч с волчьей головой на рукояти – подарок самого Стюрмира конунга. Два месяца назад, проплывая мимо восточного берега к слэттам, у которых собирался просить помощи в грядущей войне, конунг несколько дней прожил в усадьбе Тингваль и остался доволен радушным приемом. Дорогой подарок заново скрепил его дружбу с хёвдингом Квиттингского Востока, и оба радовались этому. Но сейчас Хельги хёвдинга совсем не обрадовал случай испытать подарок конунга в деле.
– Ах, какой ты красивый, Даг! – восторженно ахнула Хельга, когда ее брат вышел из дома совсем одетый. – Настоящий Тор!
На Даге тоже была кольчуга, туго перепоясанная красивым поясом с золочеными бляшками, под кольчугой кожаная рубашка, простеганная и набитая паклей, из-за чего его плечи казались еще шире, а на голове шлем с железной полумаской. Высокий, прямой, мощный, Даг казался молодым богом рядом со своим расплывшимся отцом.
Но у него было не то настроение, когда хочется любоваться собой, и мрачное лицо не соответствовало блестящему наряду.
– Я же говорил тебе: не болтай, не зови беду! – упрекнул он Хельгу, вспоминая разговор трехдневной давности. – Тролли, тролли! Троллей тебе не хватало для счастья! Вот и выпросила! Иди в дом и сиди с бабушкой. И не высовывайся, пока… Пока не будет можно, – несколько неопределенно закончил Даг. Он сам не представлял, когда и как все это кончится.
– Я не буду сидеть дома! – радостно, словно он ее об этом и просил, заверил а брата Хельга. – Я пойду с вами. Мне дома будет гораздо страшнее. Ты подумай, что со мной будет, если вы все меня бросите – и ты, и отец, и даже Ингъяльд!
– Ингъяльд остается! – успел только возразить Даг, но тут Хельги хёвдинг заторопил его: хирдманы были готовы.
Скорым шагом отряд в тридцать хирдманов вышел из ворот усадьбы. Женщины провожали их напутствиями, челядь решительно сжимала выданное оружие, всей душой надеясь, что пускать его в ход все же не придется.
Усадьба Тингваль, хотя и стояла на самом берегу моря, была довольно хорошо защищена. Перед
