обвинителях, к которым Господь обратился с укорительным названием, данным им еще Иоанном Предтечею (Мф. 3, 7): порождения ехиднова! како можете добро глаголати, злы суще? от избытка бо сердца уста глаголют. Благий человек от благаго сокровища износит благая, и лукавый человек от лукаваго сокровища износит лукавая. Глаголю же вам, яко всяко слово праздное, т. е. «не служащее к действительной христианской пользе» (блж. Феофилакт), «ложное, дышащее клеветой, бесстыдное, неблагопристойное» (свт. Иоанн Златоуст), еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный: от словес бо своих оправдишися и от словес своих осудишися.
Тогда некоторые из книжников и фарисеев, искушая Господа и желая поставить Его в затруднение, сказали: Учителю, хощем от Тебе знамение видети, и именно, по выражению евангелиста Луки, знамение с небесе (11, 16). В этих словах им хотелось высказать, что исцеления бесноватых и больных, как и теперь слепого и немого, еще не так важны; другое дело, если Христос покажет знамение с неба, подобно Моисею, посылавшему манну с облаков, Иисусу Навину, остановившему солнце, Илии, низводившему дождь и огонь с неба. Между тем народ стал сходиться во множестве, привлекаемый, быть может, надеждою увидеть нечто необыкновенное. Иисус Христос начал говорить: род лукав и прелюбодей знамения ищет, и знамения не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка; назвал их родом лукавым, как льстецов, неблагонамеренных и неблагодарных людей, и родом прелюбодейным за то, что они отступили от Бога и впали в неверие, – словами же: знамения не дастся ему, не то хотел сказать, будто не будет более совершать чудес, а то, что требуемого ими знамения теперь не будет дано, и что вообще, по выражению святителя Филарета Московского, «для верующих есть знамения и чудеса, и они видят их, для неверующих частью не даются знамения, частью и совершающихся чудес они не видят, как бы их не было».
Знамение пророка Ионы прообразовало чудо воскресения Христова: якоже бе Иона во чреве китове три дни и три нощи: тако будет и Сын Человеческий в сердце земли три дни и три нощи. Для верующих это знамение будет знамением спасения, а для неверующих – осуждения. Мужие ниневитстии востанут на суд с родом сим и осудят его, яко покаяшася проповедию Иониною: и се боле Ионы зде. После того, как дано будет знамение Ионы пророка, т. е. по воскресении, иудеи не поверят Христу, посему и будут осуждены ниневитянами, которые поверили Ионе без знамений и чудес. Царица южская востанет на суд с родом сим и осудит и, яко прииде от конец земли слышати премудрость Соломонову: и се боле Соломона зде. Савская царица (3 Цар., гл. 10) пришла издалека. слышать учение мудрого Соломона, а иудеи не приняли Христа, когда Он Сам пришел к ним, говорил им неизреченные истины и совершал для них чрезвычайные дела.
Беседу с фарисеями Иисус Христос закончил притчею, заимствованной от самого чуда исцеления бесноватого: в ней Господь изобразил, до какого ужасного состояния дойдет неверующий род иудеев и фарисеев. Освободившиеся от темной власти злого духа, по выражению блаженного Феофилакта, «еще хуже становятся впоследствии, если не исправляются». Егда нечистый дух изыдет от человека, преходит сквозь безводная места, ища покоя, и не обретает. Тогда речет: возвращуся в дом мой, отнюдуже изыдох, и пришед обрящетй празден, пометен и украшен. Тогда идет и поймет с собою седмь иных духов, лютейших себе, и вшедше живут ту: и будут последняя человеку тому горша первых. Тако и роду сему лукавому.
Слыша учение Господа, одна женщина, стоявшая среди народа, в радостном восторге возвысила голос и сказала Ему: блажено чрево, носившее Тя, и сосца, яже еси ссал. но эту похвалу он как бы отклонил иною похвалою, в которой и сама женщина могла найти для себя и поучение, и награду: блажени слышащие Слово Божие и хранящии е. Между тем, Пречистая Матерь и братья (дети обручника Пресвятой Девы – иосифа) Его стояли вне дома, не имея возможности приблизиться к нему по причине многолюдства. они пришли, почитая Его в опасности, потому что слышали, как враги оглашали Его то неистовым, то действующим через князя бесовского. кто-то сказал господу: се Мати Твоя и братия Твоя вне стоят, хотяще глаголати Тебе. в это время проповедь Иисуса Христа не была еще окончена. Если бы он покорился воле своих сродников, то был бы нанесен вред делу Божию не только потому, что безвременно прервалась бы речь Его, но и потому, что враги могли бы воспользоваться этим обстоятельством для утверждения клеветы о неистовстве Его. Христос же дал понять, что он «не сын только Матери своей, но и господь» (свт. иоанн Златоуст), Иисус Христос как бы так говорил: «для чего волею земной Матери хотите вы отвлечь Меня от исполнения воли Отца Небесного? кто есть мати Моя? и кто суть братия Моя? – и, указав рукою своею на учеников, сказал: се мати Моя и братия Моя! Иже бо аще сотворит волю Отца Мoeгo, Иже есть на небесех, той брат Moй, и сестра, и мати Ми есть, или, как у евангелиста луки, – мати Моя и братия Моя сии суть, слышащие слово Божие и творящии е (8, 21). в сих словах господь не отчуждал и Матери своей по плоти от блаженства слышания и исполнения слова Божия, потому что она слышала и исполняла слово Божие прежде и деятельнее других, но, сообразуясь с собственным правилом своей Матери сколько возможно уклоняться от славы человеческой, возвышал и возбуждал вообще всех слушавших и творивших слово Божие, или, по выражению блаженного Феофилакта, не отрекаясь от естественного родства, «восполнял его родством по добродетели».
Притчи о сеятеле, плевелах, растении, горчичном зерне, закваске, сокровище, жемчужине, неводе и благоразумном хозяине
Мф. 13, 1–53; Мк. 4, 1–34; Лк. 8, 4–18; 13, 18–21
По окончании обличительной беседы к фарисеям Иисус Христос пошел из дома на берег галилейского моря и сел там. скоро вокруг него собралось множество народа из разных городов, и всем хотелось подойти к нему ближе, чтобы не проронить ни одного слова, которое он скажет. Tогда, теснимый толпою, господь сел в лодку, а весь народ в ожидании проповеди расположился на берегу моря.
Все вокруг призывало к тихому созерцанию и самоуглублению. Пред глазами Божественного Учителя и слушателей Его была спокойная поверхность живописного озера; вверху лазуревый свод неба, а по сторонам виднелись очертания прибрежных скал. среди простой, безыскусственной природы господь начал говорить народу живописным языком притчей. в притче представляется рассказ о событии совершенно правдоподобном с той целью, чтобы понятнее объяснить какую-либо истину. такой способ наставления в древности был в большом употреблении, но притчи спасителя отличаются от всех других необыкновенной ясностью, наглядностью и важностью. содержание их заимствовано, большей частью, из круга предметов близких и понятных каждому – занятий и обстоятельств обыденной жизни, явлений природы и т. п. Иисус Христос любил употреблять притчи, когда «беседовал с людьми неискусными и малоучеными, которых надлежало возводить к высокому посредством предметов обыденных, и которые были хотя просты, но при всем том имели еще нужду во многих пояснениях» (свт. иоанн Златоуст). он говорил притчами также и для того, чтобы «сделать слово свое более выразительным, глубже напечатлеть его в памяти, и самые дела представить глазам» (свт. иоанн Златоуст), а иногда и для того, чтобы от некоторых из своих слушателей скрыть под наружным покровом притчи то, что полезно было открыть одним только избранным (Мф. 13, 11; Мк. 4, 34).
Слышите! – это слово, которым господь начал поучение, приготовляло слушателей к чему-то необыкновенному и замечательному, и черты первой притчи взяты прямо с природы: засеянные поля окрестности галилейского моря, крепко утоптанная дорога, пролегавшая по ним, птицы, летающие над полями в надежде найти себе пищу, выжженные солнцем посевы на каменистых местах, терние и сорные травы, заглушающие доброе семя, наконец, тучная земля, покрытая зреющими колосьями, oбещающими обильный урожай, – все это было пред глазами здесь же, на отлогостях холмов, окружающих галилейское море, или там и сям на прибрежных равнинах. Се изыде сеяй сеяти семени своего, и егда сеяше, ово паде при пути и попрано бысть, и птицы небесныя приидоша и позобаша е; а другое паде при камени, идеже не имяше земли многи, и абие прозяб усше, зане не имяше глубины земныя – и зане не имеяше влаги, – солнцу возсиявшу присвяде, и зане не имяше корене, изсше; другое паде в тернии, и взыде терние, и подави е, и плода не даде; другое паде на земли добрей, и даяше плод восходящ и растущ, и приплодоваше на тридесять, и на шестидесять, и на сто. и, сказав притчу, возгласил: имеяй уши слышати, да слышит!
В притче о cеятеле господь сказал, что только четвертая часть семени пала на добрую землю, а в притче о плевелах, – что враг, пользуясь беспечностью и нерадением людей, не оставляет не растленным и
