— Мы пытались, я как раз хотел об этом с вами поговорить… Дело в том, что, когда дело касается денег, с русскими банками никаких отношений иметь нельзя. А уж когда выходишь на финансовый рынок, — тем более… У нас по этому поводу большой и печальный опыт. Если ты в результате финансовой операции оказался в убытке, это всех устраивает. Поскольку, твои убытки — их доход. Но стоит тебе стабильно показывать прибыль, как начинается такая катавасия, что денег своих ты никогда не увидишь. Даю вам стопроцентную гарантию… Иметь дело можно только с уважаемыми зарубежными банками, чей авторитет не подлежит сомнению… Держать постоянную связь с ними можно или через Интернет или при помощи спутников. Интернет — дешевле… Мы работаем с «Чейз Манхеттен Бэнк» в Америке и с банком «Барклай» в Англии… У нас с ними договоры… Но на наши счета она не выходила. Это точно.
— Но как-то по-другому.
— Сколько угодно… Понимаете, это нельзя проследить. Никак… Что самое паскудное… Вот вы, к примеру, открываете депозит на свое имя. А операции под вашим именем может совершать, кто угодно. Хоть ваш комнатный Бобик. Достаточно знать пароль, а компьютеру все равно, кто там нажимает кнопки.
— Так просто.
— Проще не бывает… К сожалению.
К его сожалению, конечно.
«Вольво» Матвея Ивановича катил впереди, показывая дорогу, а Гвидонов на своем «форде» — за ним.
— Не скучно здесь? — спросил Гвидонов горничную, которая сидела рядом, — вдалеке от туманного Альбиона?
— Дома туманов столько же, как здесь. Это легенда… Сто лет назад Лондон отапливали углем, в каждом доме были печки, а Лондон и тогда был большим городом. Когда корабли причаливали, они видели смог от этих печек, и принимали его за туман.
— Значит, нам все наврали.
— Не наврали. Это легенда.
— Есть разница?
— Легенда, — красивая сказка. Это то же самое, что правда. Только ее придумали.
— Скучно без него?
— Уже нет… Скучно бывает первые два года, остальные тридцать скуки можно не замечать.
— У вас прекрасное чувство юмора.
— Английское. На моей родине так шутят.
— У вас прекрасное английское чувство юмора.
— Спасибо.
— Скажите, сколько вам платят? Говорят, в Англии это секрет, кто сколько получает. Но у нас особые обстоятельства.
— Понимаю… Я зарабатываю здесь, если в месяц, около шести тысяч фунтов, в долларах — десять тысяч. Кроме этого, если вам это интересно для дела, у меня бесплатная еда, проезд, бесплатное медицинское обслуживание и бесплатная форменная одежда.
— Форменная одежда? — спросил Гвидонов.
— Конечно… Я все время была при Марине и, скорее, для нее была не горничная, это так называется, а няня, — она совсем не приспособлена к жизни. Когда все время находишься при барышне, нужна одежда, какой-то гардероб, чтобы переодеваться, для разнообразия и по различным поводам.
— Вы три года каждый день были с Мариной?
— Три с половиной года. Минус два месячных отпуска.
— Сколько вам лет?
— Тридцать два.
— Вы не замужем?
— А вы женаты?
— Был, когда-то… — сказал Гвидонов. — Я работаю следователем, когда-то на это место брали только женатых. Пришлось в свое время жениться. Потом у нас началась перестройка, вы знаете, можно стало развестись. Я развелся.
— У вас квартира?
— Да. Двухкомнатная… У меня хорошая квартира… Расскажите мне о Марине, кто она такая, что за человек… Расскажите, что хотите, что в голову придет. Ехать нам долго, ваш хозяин сказал, от часа до полутора, так что время у нас есть.
— Может быть вы хотите послушать обо мне? Я ничуть не хуже Марины, — сказала англичанка и посмотрела, улыбнувшись, на Гвидонова.
— Вас никто не украл, — сказал Гвидонов.
— Да, конечно… — ответила она, и задумалась. — Что можно сказать о барышне?.. Когда я впервые увидела ее, ей не было восемнадцати. Я совсем тогда не говорила по-русски, у меня был разговорник, я все время носила его с собой и листала… Опять о себе… Понимаю, что вас интересует. Она ни с кем не дружит. Но и не с кем. Ее очень оберегают. Вы знаете, чем она занималась, — у нее талант… Возможно, она гений… Но если Бог дает чего-нибудь одного много, он за это из других мест много отнимает. Он дал ей много, способность зарабатывать из воздуха деньги, буквально из ничего, — но много у нее за это взял… Она не любит людей, — она не понимает никого, не хочет понимать, от этого не любит, и поэтому не то, чтобы боится их, а все-время ждет от них какой-нибудь гадости… Ей двадцать один. А она даже не влюблялась ни разу. Ни в кого… Вы поверите?.. Ей хорошо со своими компьютерами, — они с ней приятели. Что еще сказать?
— В чем она не такая, как все? Она же, не совсем здорова, так?..
— Не здорова?.. Вот вы зачем живете на свете?
— Не понял, — сказал Гвидонов.
— Я вот приехала из дома, три года с лишним живу в России, мне здесь нравится, мне нравятся ваши люди, это хорошие люди, я полюбила русских. Но приехала из-за денег… Вы тоже работаете из-за денег, и за это расследование получите деньги. Если все обнаружите, — то много, если не сможете, — то меньше. Я правильно говорю?
— В общем-то, да.
— Ей деньги не нужны. Они вообще для нее не существуют. Как могут существовать деньги, когда они для нее — воздух. Которого ровно столько, сколько нужно для того, чтобы его никогда не замечать… Мы с вами замечаем, что денег у нас меньше, чем нам нужно. Для нее же, денег — нет… Тогда для чего стараться?.. Для чего тогда все?.. Чтобы вы стали делать, если бы у вас была в кармане печатная машинка, засунул руку и вытаскиваешь столько фунтов, сколько хочешь. Или рублей. Вчера, сегодня и завтра, — всегда… Скажите, что вы будете делать?
Гвидонов попытался представить такое состояние, — и не смог… Интересно, так просто смоделировать любую ситуацию, тем более, что он этим занимался постоянно, — моделированием… А здесь, — головокружение какое-то начиналась, настолько все выглядело фантастично. Казалось бы, так просто, — бездонный карман, и вытаскивай оттуда, и вытаскивай, — и такой бред.
— Не знаю, — сказал он, — представить не могу… Сказка какая-то, невозможно поверить.
— Она в ней живет, — сказала англичанка. — Для нее это так, по-другому быть не может. Для нее сказка, когда нужно лезть в кошелек и что-то там считать… Так здорова она или нет? Скажите теперь вы.
— Не знаю… При чем здесь ее работа. Больше денег, меньше денег, — какая здесь связь со здоровьем?
— Потому что вы не можете представить, — сказала горничная, — и я бы не смогла, если бы не прожила рядом с барышней так долго… Ее болезнь, если она есть, от нашей с вами ограниченности… Как это сказать поточней. От нашей с вами — ущербности, от вашей и моей.
— Но есть история болезни, — сказал Гвидонов.
Англичанка повернулась к Гвидонову и пристально посмотрела на него.
