— Но ты могла бы красить губы только в школе, — возразил Эрон. — Я хочу, чтобы моя девушка была красивая.
Кэтрин навсегда запомнилась эта 'моя девушка': она купила помаду, румяна, пудру, лак для ногтей и каждое утро перед уроками неумело красилась в женском туалете и каждый день смывала краску, распрощавшись с Эроном. Отец так ничего и не узнал: она держала косметичку в коробочке, которую прятала в плоскую сумочку, и даже сочинила оправдание 'Родители Джерри тоже не хотят, чтобы она красилась, а она все равно, вот и попросила меня взять это с собой'.
Эрон любил, чтобы сигарета свешивалась у него из угла рта; когда он, сощурившись, говорил, сигаретный дым проплывал у него над бровью. Кэтрин не встречала человека, который бы так много улыбался, однажды она даже подумала, что в Эроне есть нечто дьявольское; она сказала ему, и он улыбнулся ей сквозь дым.
— Дьявол есть единственно истинный Бог, — ответил он.
Однажды отец ужасно напугал Кэтрин, неожиданно спросив ее за обедом:
— Говорят, ты встречаешься с молодым человеком, а Кэтрин?
—
— У меня сегодня утром были дела с мистером Блейком, — припечатывая каждое слово сказал отец, — и он видел, как Кэтрин выходила из коммерческой школы с молодым человеком. Ему не известным.
— Возможно, это был кто-то из преподавателей, — ответила Кэтрин недрогнувшим голосом, — наверное, я узнавала у него задание.
— Мне было бы неприятно считать, что моя дочь встречается с молодыми людьми, которых она стыдится познакомить с родителями, — сказал отец.
— Мама и папа очень доверяют тебе, — сказала мать.
— Наверное, это был мистер Харли, наш преподаватель по машинописи, — ответила Кэтрин, — мне нужно было узнать у него задание. Он мне объяснял, пока мы шли по коридору, так вместе и вышли на улицу. Я сделала не то задание и хотела узнать, как мне быть.
— Послала бы его к чертям, — посоветовал Эрон, когда Кэтрин рассказала ему.
— Да, дорогой папочка, — произнес Эрон высоким голосом, — я встречаюсь с молодым человеком и, конечно же, стыжусь познакомить его с вами, потому что он вор и убийца. Он насилует молодых женщин. С ним даже маму небезопасно оставлять.
— Это убьет его, — сказала она, беспомощно покачав головой, — просто убьет.
Когда Кэтрин познакомила Эрона с мистером и миссис Винсент, он был очень обходителен, и несколько минут Кэтрин казалось, что все пройдет благополучно. Эрон самым подобающим образом проводил Кэтрин после школы, и она, по всем правилам приличия, пригласила его в дом. Сидевшие в столовой отец с матерью следили, как Кэтрин и Эрон вошли в комнату и, когда Кэтрин сказала:
— Мама и папа, познакомьтесь, это Эрон, мой школьный товарищ, — отец подошел и пожал ему руку:
— Рад познакомиться, мой мальчик, — сказал он.
— Мне тоже очень приятно.
Эрон стоял рядом с Кэтрин и чувствовал себя очень свободно в своем желтом свитере.
— Эрон учится в нашей школе, — сказала Кэтрин, обращаясь к матери.
— Нравится вам эта школа? — спросила мать.
Разговор не утихал, они сидели в гостиной, Кэтрин поймала взгляд Эрона, и он улыбнулся. Она улыбнулась ему в ответ и вдруг заметила, что отец с матерью молчаливо выжидают.
— Посмотрите, миссис Винсент, какие у Кары ручки, — вкрадчиво сказал Эрон. — Они как две белых волны на белом берегу. Они дотрагиваются до ее лица, как белые мотыльки.
В тот вечер Кэтрин встретилась с отцом за ужином с чувством какой-то болезненной покорности и ничуть не удивилась, когда он сходу заявил:
— Не знаю, что тебе и сказать об этом молодом человеке.
Он крепко задумался.
— Мы с мамой говорили о нем.
— Мы считаем, тебе нужно подыскать более подходящих друзей, — горячо подхватила мать. — Твоего круга.
— Мне он кажется не вполне подходящим, — сказал отец. — Не вполне.
— Но мы выкроим немного денег и постараемся купить тебе новое платье, — сказала мать. — В разумных пределах, но достаточно нарядное. На выход.
Кэтрин сидит у окна, на полу — открытый мамин чемодан, в руках — старый табель успеваемости (английский: 4-; история: 3-; география: 3-); назло маме она думает об Эроне. Не чувствуя больше тяжелого взгляда Уильяма Винсента и его жены, свободная, по крайней мере от их вопросов ('Кэтрин, ты встречалась…?') и от внезапно прерванного разговора всякий раз, когда она открывала входную дверь, Кэтрин берет коробочку кедрового дерева, где хранится ее самое сокровенное, всегда хранилось, и достает единственную записку от Эрона. Еще там лежит яркий хлопчато-бумажный носовой платок и почерневший серебряный браслет с подвесками. А из нью-йоркской жизни — только спичечный коробок, который она взяла в ночном клубе, и страничка печатного текста: 'Благодарим вас за присланные материалы, но, к сожалению, нам они не подошли'. Это письмо пришло обратно вместе с акварельными рисунками, которые Кэтрин посылала в журнал; она сохранила его из-за слова 'к сожалению', потому что оно было адресовано ей и подписано недосягаемым существом, сотрудником журнала, который на короткой ноге с писателями, который сидит за блестящими стойками баров и ходит другими улицами, не теми, что ходит Кэтрин от дома на Восточной Двадцать третьей улице до машинописного бюро на Уолл-стрит. Эрон тоже сидит за блестящими стойками баров и быстро проходит мимо модных магазинов, а может, сейчас он проезжает мимо в такси, улыбается кому-то, и вдруг в его улыбке вспыхивает такое знакомое ей мимолетное радостное удивление: 'Кэтрин? Мне когда-то нравилась девушка по имени Кэтрин'.
Примечания
1
В США многие отели сдаются как дома.
2
Cara — милая (итал.).
3
