иностранцу, предстояло предъявить уголовное обвинение, нанять местного адвоката и выяснить, какие — если вообще они существуют — местные законы были при этом нарушены... Нет, он просто знал, что должен оказаться лицом к лицу с дядей: пусть тот знает, что преступление раскрыто, что он виновник смерти обворованного брата...
Шэнди налег на весла и, глядя на играющие на своих руках мускулы, мрачно улыбнулся. Работа шла вовсю. Вдобавок к новым орудиям, запасам пороха и ядрам на борт «Кармайкла» были погружены магические предметы, необходимые для обрядов вуду. Какое-то магическое действие требовало наличия большого зеркала; в числе прочей добычи другой пиратский экипаж захватил несколько зеркал, и одно из них было продано Грустному Толстяку — главному
После нескольких недель изнурительного труда на «Кармайкле» его плечи и грудь стали шире, а талия тоньше, на руках появились новые шрамы, а щетина на щеках превратилась в бороду. Борода, как и отросшие волосы, которые теперь для удобства он завязывал на затылке шнурком, выгорела. Но даже не это делало его похожим на заправского пирата, а тот темный загар, который он приобрел за недели работы без рубашки на тропическом солнце.
Да уж, подумал он, остается только прокрасться в ворованное поместье дядюшки Себастьяна и, когда тот будет гонять браконьеров по кустам — чем там еще занимаются аристократы, — выскочить прямо на него и припугнуть саблей.
Но тут его злорадная ухмылка стала добродушной: он припомнил свой последний разговор с Бет Харвуд. Девушке удалось сбежать от Лео Френда, и они с Шэнди отправились на южный берег острова в тот послеобеденный час, когда дует прохладный бриз и попугаи с криками летают над головой. Джон рассказал ей о своем отражении в зеркале: как он подумал, будто увидел одного из пиратов Дэвиса.
— Я хочу сказать — одного из остальных пиратов, — добавил он с оттенком мальчишеской гордости в голосе.
Бет снисходительно рассмеялась и взяла его за руку.
— Вы вовсе не член их команды, — возразила она. — Разве вы могли бы стрелять в матросов или убить такого человека, как капитан Чаворт?
Снова став серьезным и надеясь, что загар скроет краску, которая залила лицо, Шанданьяк буркнул:
— Нет.
Какое-то время они шли молча, и только когда впереди показался «Кармайкл» и настало время возвращаться, она отняла руку.
Налегая на левое весло, чтобы развернуть лодку к берегу, Шэнди бросил взгляд через плечо и увидел Скэнка и прочих, поджидающих его возле груды плит каррарского мрамора, которая с утра заметно уменьшилась. Белый песок ослепительно сверкал под лучами полуденного солнца, по нему, словно заплатки, были рассыпаны выцветшие палатки, а дальше начинались джунгли. По гребню дюны шла женщина в рваном лиловом платье.
Веннер вошел в воду, когда лодка приблизилась к берегу. Шэнди выпрыгнул, вместе они, ухватившись за планшир, вытянули лодку на песок.
— Если ты устал, Джек, я могу и сам перевезти весь этот мрамор, — дружелюбно предложил Веннер с улыбкой, которая, как и загар, никогда не сходила с его лица. За его спиной маячил мистер Берд — тот самый негр, которому все казалось, будто его обзывают собакой.
— Да нет, не надо, Веннер, — откликнулся Шэнди, наклоняясь и хватаясь за край мраморной плиты. Он поднял ее и на несгибающихся ногах поковылял к лодке. Там он погрузил камень сначала за заднюю банку, а затем на дно. — На «Кармайкле» они уж сами вытягивают их на канатах, мое дело — перевязывать их веревками. — Он двинулся за новой плитой, разминувшись со Скэнком, который тоже нес такой же груз.
— Хорошо, — заметил Веннер, берясь за край глыбы. — Не высовываться и не рвать пупок — вот мой девиз.
Они вместе подхватили большую плиту и потащили ее, и Шэнди задумчиво посмотрел на Веннера. Тот всегда норовил уклониться от тяжелой работы, но именно он не дал убить Шэнди в тот день, когда Дэвис захватил «Кармайкл», а его философия ненадрывания пупка искушала Шэнди поделиться с ним своим планом бегства. Веннер должен был расценить предстоящий вояж как ненужную тяготу, и уж коли Шэнди собирался прятаться на берегу до тех пор, пока «Дженни» и «Кармайкл» не выйдут в море, а затем выйти из джунглей и дождаться прибытия нового губернатора, то товарищ, который бы знал остров как свои пять пальцев, был просто необходим.
Мистер Берд тоже подхватил одну из глыб и, неуклюже переваливаясь и подозрительно оглядываясь, потащил ее к лодке. Шэнди уже собирался спросить у Веннера, где бы они могли уединиться после работы и обсудить некоторые практические аспекты высказанных им убеждений, но позади зашуршал песок, и Шэнди обернулся посмотреть, кто к ним приближается.
Это оказалась женщина в лиловом платье, и когда они опустили глыбу в лодку, Шэнди, прикрыв ладонью глаза от солнца, пригляделся к ней.
— Здорово, Джек, — окликнула она его, и Шэнди с опозданием сообразил, что это не кто иной, как жена Джима Бонни.
— Привет, Энн, — отозвался он, раздосадованный тем, что, как всегда при ее появлении, ощутил озноб, а сердце начало колотиться быстрее, хотя это была всего лишь коренастая девушка с торчащими вкривь и вкось зубами. Если рядом с Бет он немного стыдился своей бороды, отросших волос и темного загара, то, когда к нему подходила жена Бонни, Шэнди втайне гордился этим.
— Все еще грузите балласт? — спросила она, кивая на «Кармайкл». Этот непривычный термин она выучила в один из дней, когда наблюдала за его работой.
— Угу, — откликнулся он, выбираясь из воды и стараясь не коситься на ее полные груди, видные под небрежно застегнутым платьем. Он заставил себя сосредоточиться на том деле, которым занимался. — Кончаем грузить подвижный балласт. Прежде «Кармайкл» сильно кренился, особенно при сильном ветре. Чуть не сбросил нас всех с палубы, когда разворачивался к «Дженни». — Ему вспомнился опрокинутый стол и летящие за борт салфетки, когда они с Бет, ухватившись за леер и друг за друга, пытались удержаться на ногах.
Он вдруг сообразил, что его взгляд снова прикован к груди Энн. Шэнди отвернулся и суетливо подхватил очередную глыбу мрамора.
— Да это же целая прорва работы! — заметила Энн. — И зачем вы столько вкалываете?
Шанданьяк пожал плечами:
— Моря и стихии нам не подвластны — мы либо принимаем их правила, либо идем ко дну.
Он поднял глыбу, повернулся к ней спиной и побрел к лодке, где мистер Берд и Скэнк опускали на дно предыдущую. Веннер же уже сидел на песке, демонстративно, с деловитой озабоченностью рассматривая пятку.
От напряжения сердце тяжело ухало в груди, в ушах шумело, он даже не слышал, как Энн вслед за ним вошла в воду. Скэнк и мистер Берд уже вышли на берег, когда Шэнди опустил свою ношу, распрямился и повернулся: в тот же миг Энн его поцеловала.
Руки Энн обвились вокруг его шеи, рот слегка приоткрылся, и голой грудью сквозь материю платья он почувствовал твердые соски ее грудей. Как и от всех обитателей острова, от нее исходил запах пота и спиртного, но вместе с тем и какой-то особый, женственный аромат, и он так подействовал на Шэнди, что, позабыв о своих решениях, о Бет и ее отце, о своем дядюшке и всем остальном, он обнял ее и прижал к себе. Эта девушка, солнечные лучи, опалявшие голую спину, теплая вода, плескавшаяся вокруг ног, казалось, на мгновение приковали его к острову, словно корни — дерево, им двигали лишь неосознанные инстинкты.
Однако, опомнившись, Шэнди опустил руки, и девушка тут же отступила назад, весело улыбаясь.
— Зачем?.. — внезапно охрипшим голосом произнес Шэнди и затем, прокашлявшись, повторил вопрос уже нормальным тоном: — Зачем ты это сделала?
