хозяину. Паж освободил несколько потрепанного голубка от когтей охотника и подал королю. Филипп развязал ленту, которой крепилась записка на шее птицы, приласкал голубя и отпустил.
Лицо короля, едва он начал читать записку, смертельно побледнело. Не говоря никому ни слова, он пришпорил свою лошадь и во весь опор поскакал к Рильбуазскому замку. Его свита пустилась за ним вдогонку, не зная, чему приписать столь неожиданную перемену в короле.
Проезжая подъемный мост, Филипп видел бледные и беспокойные лица.
– Королева! – вскричал он. – Королева! Здорова ли королева? – и не дождавшись ни от кого ответа, въехал на двор замка, соскочил с лошади и почти бегом направился через передние комнаты, заполненные стражей, к спальне Агнессы. Перед дверью комнаты, в которой он жил с Агнессой в первые месяцы супружества и которую она особенно любила как воспоминание о прежних счастливых временах, Филипп в нерешительности замер. Стараясь успокоиться, он стоял перед дверью и пытался уловить доносившиеся из-за нее тихие голоса. Ему не удалось разобрать ни слова; он приоткрыл дверь, вошел и остановился на пороге. Приближалась ночь, и в комнате сгустились сумерки, но восковая свеча, горевшая в дальнем конце, разливала свет, состязавшийся с уходящим дневным светом. В глубине комнаты в неверном освещении можно было разглядеть широкую постель, бывшую когда-то супружеской постелью королевской четы, а сейчас походившую на смертный одр. Ее окружали священники, вполголоса возносившие молитвы к небу; стоявшие рядом женщины, плакали. Одна из них, молодая и красивая, лицо которой показалось Филиппу знакомым, склонясь над постелью, поддерживала голову лежащей женщины. Смертельная бледность покрывала лицо лежащей.
Король с трепетом приблизился. Возможно ли, чтобы бледная, худая, с ввалившимися щеками, посиневшими губами, погасшим взглядом женщина, которой не доставало только савана, представшая перед его глазами, была прекрасная Агнесса, столь нежно и горячо любимая Агнесса, его Агнесса!
Восклицание, вырвавшееся из уст узнавших его людей, привлекло всеобщее внимание и достигло слуха умирающей. Искра жизни еще не погасла в королеве. Ее глаза открылись и радость блеснула во взгляде, обращенном Агнессой на своего супруга. Нежная улыбка скользнула по ее губам, и, сделав последнее усилие, она протянула ему руку. Филипп, покрыл руку поцелуями и, проливая горестные слезы, обнял умирающую и прижал ее к своему сердцу. Голова Агнессы склонилась на грудь короля, и она испустила последний вздох.
О слава! О победы! О могущество! О блестящая суета сует человеческих! Вы ничто иное, как водяные пузыри, поднимающиеся над рекою времени.
