Решительных действий. Каждая клеточка ее тела жаждала его прикосновения. И, о господи…
Чувство вины нахлынуло из ниоткуда.
Огромное. Мучительное.
Элли зажмурилась. На глаза набежали слезы.
Она была готова. Оделась специально для него. Ждала, что он предложит заняться любовью. Так в чем же дело?
Джон заметил, что она колеблется.
Пальцы замерли на ее затылке. Эллисон чувствовала на себе его напряженный взгляд. Она ждала злости. Она это заслужила. Это было их первое свидание. Оба они знали, чем оно может закончиться. Элли специально оделась соблазнительно, она сказала, что готова переступить через правила, которые сама для себя установила.
А теперь она снова убегает.
Джон сделал глубокий вдох.
— Все в порядке, — сказал он, и качели снова закачались.
Джон притянул Элли к себе и положил ее голову на свое плечо. Одинокая слеза бесшумно сползла по ее щеке. Она чувствовала себя трусихой и полной идиоткой.
— Мне так жаль, — прошептала она. — Так жаль… Я думала, что… — она не закончила фразу.
Джон сделал это за нее.
— Ты думала, что была готова, но это оказалось не так. — Его нежность вызвала новый прилив слез. — Все в порядке, — повторил он, гладя ее по руке. — Не переживай, ужин был просто чудесным, — он сжал ее руку.
Элли попыталась улыбнуться и потянулась за сумкой в поисках салфеток.
— Мне так неловко.
— Нет причин, — он прикоснулся к ее волосам. — Я чудесно провел время.
Элли вытерла нос.
— Я тоже. Я восхитительно провела время.
Джон сжал губы.
— Пожалуй, мне пора домой. Там меня ждет холодный душ.
Она расхохоталась.
— Кто ты, Джон Тайлер? Компьютерная крыса, городской донжуан или остряк?
Он встал и помог ей подняться.
— Я мужчина, который готов ждать сколько угодно, — сказал он, заглядывая ей в глаза.
Элли испугалась. Она, должно быть, выглядит ужасно — с потекшей тушью и красным носом.
Но в его глазах она прочитала только восхищение. Джон обнял ее и поцеловал в макушку:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — прошептала Эллисон, только сейчас начиная осознавать, какой сложный он на самом деле человек. И это осознание придало ей решимости. — Джон, — она схватила его за руку.
Их глаза встретились.
— Спроси меня снова, — сказала она с оглушительно бьющимся сердцем.
Его взгляд стал напряженным.
— А еще лучше ничего не спрашивай, — пробормотала Элли.
Джон взял ее лицо в свои ладони. В глазах его вспыхнуло пламя.
Он понял, чего она от него ждет, — чтобы он сделал первый шаг. Он понял, что Эллисон сгорает от страсти, но боится признаться в этом. Ей нужно, чтобы мужчина взял ее на руки и отнес в постель, избавив от необходимости принимать решение самой. Ей нужен мужчина, который не будет обращать внимания на ее сомнения или протесты, мужчина, который способен взять то, что хочет.
Ей нужен дикарь, страстный и дерзкий.
Но он не такой.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Элли, — прошептал Джон.
Его шепот был таким сексуальным, что Элли готова была закричать от страсти.
— Ты знаешь, чего я хочу.
Его пальцы зарылись в ее волосах. Он медленно намотал одну прядь на сложенные пальцы и притянул ее ближе.
— Скажи это.
Элли сглотнула от волнения. Колени ее ослабели.
— Скажи это, — повторил он, наклоняясь ниже и прижимаясь губами к чувствительному местечку на ее шее.
Только тогда с ее губ сорвалась едва слышная мольба:
— Возьми меня.
Эллисон чувствовала, что стала принадлежать этому мужчине. По-другому это ощущение нельзя было описать.
Ее слова разбудили настоящий ураган страсти. Застонав, Джон прижался к ее губам в неистовом поцелуе. Он не скрывал своих намерений, раздвинув ее нежные губы и проникнув внутрь языком. Никогда и никто ее так не целовал. Так, словно он умирает от жажды, а она — живительный источник, от которого невозможно оторваться. Так, словно она стала солнцем для него, много лет блуждавшего в подземелье. Только сейчас Элли полностью осознала, что рядом с ней настоящий мужчина из плоти и крови, мужчина, который не остановится, пока не достигнет желаемого. Она затаила дыхание, от шока или наслаждения — трудно было понять.
Эллисон не скрывала больше, что хочет его. Хочет так же сильно, как и он ее.
— Пойдем в дом, — пробормотал Джон, отрываясь от нее на секунду, только чтобы сориентироваться в пространстве. Снова поцеловав женщину, он мягко подтолкнул ее к двери.
Оказавшись у двери, Джон вжал ее в деревянную поверхность, чтобы еще раз впиться в губы неистовым поцелуем.
Колени больше не держали ее, и, если бы не Джон, она не устояла бы на ногах.
— Открой, — приказал он, поворачивая ее лицом к двери.
Каким-то чудом Элли удалось открыть дверь и впустить его внутрь. И каким-то чудом остатки ее сомнений испарились под влиянием его властного приказа. Больше она не чувствовала неуверенности, напротив, ей казалось, что именно так все и должно быть.
Она хотела заняться любовью с этим мужчиной.
Джон почувствовал ее желание и, подхватив Элли на руки, понес ее наверх — в спальню. По дороге он не выдержал и, прижав ее к перилам, снова начал целовать, пока у Элли голова не закружилась от восторга. Несмотря на мощное желание, ему удавалось оставаться нежным. Она видела, как он обращается с животными, и знала, что этот мужчина никогда не сможет причинить боль ей, женщине. Она была уверена в этом, вот почему она не боялась его агрессивной атаки.
Ей — нет, ни в коем случае, но вот любому препятствию на пути в спальню — да. На беду, дверь оказалась прикрытой, и Джон просто распахнул ее ногой, не выпуская свою драгоценную ношу из объятий.
Словно сквозь туман, она услышала, как стукнулась дверь об стену, и взмолилась, чтобы она не треснула.
Но он снова поцеловал ее, и все мысли о двери вылетели из головы, оставив место одному сумасшедшему желанию быть с ним.
Как он целовался! Это было просто невероятно. Изысканная смесь нежности и страсти с легким привкусом опасности. Он весь был как мощный вулкан страсти. Эллисон старалась не уступать ему ни в чем, жарко отвечая на его поцелуи. Его вкус, жар его тела, мощная сексуальная энергия, исходившая от него, сводили с ума.
— В кровать, — хрипло прошептал он, опуская ее на пол рядом с кроватью.
Сам он присел на постель и, не отрывая от нее взгляда, начал расстегивать рубашку. Она продолжала стоять перед ним, не в силах отвести глаз от открывающейся загорелой кожи. Он расстегнул рубашку и
