Джером Клапка Джером
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СБИЛСЯ С ПУТИ
Рассказ
Впервые я встретился с Джеком Барриджем лет десять назад на ипподроме в одном из северных графств.
Колокол только что возвестил, что скоро начнется главный заезд. Я слонялся, засунув руки в карманы, наблюдая больше за толпой, чем за скачками, как вдруг знакомый спортсмен, пробегая к конюшням, схватил меня за руку и хрипло зашептал на ухо:
— Бей по миссис Уоллер. Верное дело.
— Бей… кого? — начал было я.
— Бей по миссис Уоллер, — повторил он еще внушительнее и растворился в толпе.
В немом изумлении смотрел я ему вслед. Что такое содеяла эта миссис Уоллер, чтобы я должен был поднять на нее руку? И если даже леди виновата, то не слишком ли жестоко так обходиться с женщиной.
В это время я проходил мимо трибуны и, взглянув наверх, увидел, что на доске у букмекера выведено мелом: «Миссис Уоллер, двенадцать к одному». Тут меня и осенило, что «Миссис Уоллер» — лошадь, а поразмыслив еще немного, я сделал умозаключение, что совет моего друга, выраженный более пристойным языком, значил: «Ставь на «Миссис Уоллер» и не жалей денег».
— Ну нет, дудки, — сказал я себе. — Я уже ставил наверняка. Если я и буду играть еще раз, то просто закрою глаза и ткну булавкой в список лошадей.
Однако семя пустило корни. Слова приятеля вертелись у меня в голове. Птички надо мной чирикали: «Бей по миссис Уоллер, бей по миссис Уоллер».
Я пытался образумиться. Я напоминал себе о своих прежних авантюрах. Но неистребимое желание если не пойти ва-банк, то, во всяком случае, рискнуть на «Миссис Уоллер» полсовереном только усиливалось по мере того, как я с ним боролся. Я чувствовал, что если «Миссис Уоллер» выиграет и окажется, что я на нее не поставил, то я буду корить себя до самого своего смертного часа.
Я находился на другой стороне поля. Времени вернуться на трибуну не было. Лошадей уже выстраивали на старте. В нескольких шагах от меня под белым зонтом зычно выкрикивал окончательные ставки уличный букмекер. Это был крупный добродушный мужчина с честным красным лицом.
— Как идет «Миссис Уоллер»? — спросил я.
— Четырнадцать к одному, — ответил он. — И дай вам бог удачи.
Я вручил ему полсоверена, а он выписал мне билетик. Я засунул билетик в карман жилета и побежал смотреть скачки. К моему неописуемому удивлению, «Миссис Уоллер» выиграла. Непривычное ощущение, что я ставил на победителя, так взбудоражило меня, что деньги совершенно вылетели у меня из головы, и прошел добрый час, пока я вспомнил о своей ставке.
Я пустился на поиски человека под белым зонтом, но там, где я, как мне помнилось, оставил его, ничего похожего на белый зонт не было.
Успокаивая себя мыслью, что так мне и надо, раз я, как дурак, доверился уличному «буки», я повернулся на каблуках и направился к своему месту. Вдруг чей-то голос окликнул меня:
— Вот и вы, сэр! Вам же Джек Барридж нужен. Сюда, сэр.
Я оглянулся и увидел Джека Барриджа совсем рядом.
— Я, сэр, видел, что вы меня ищете, — сказал он, — но никак не мог докричаться вас. Вы искали не с той стороны навеса.
Приятно было обнаружить, что честное лицо его не обмануло меня.
— Очень мило с вашей стороны, — поблагодарил я его. — А то уж я потерял было надежду увидеть вас. И свои семь фунтов, — добавил я с улыбкой.
— Семь фунтов десять шиллингов, — поправил он. — Забываете, сэр, про свою ставку.
Он подал мне деньги и вернулся к своему зонту.
По пути в город я снова наткнулся на него. Какой-то бродяга колотил изможденную женщину. Вокруг собралась небольшая толпа и задумчиво наблюдала за происходящим.
Джек сразу оценил ситуацию и тут же начал стаскивать с себя пиджак.
— Эй, вы, наидостойнейший английский джентльмен! — окликнул он бродягу. — Ну-ка, поворачивайте сюда. Посмотрим, как это у вас выйдет со мной.
Бродяга был здоровенный верзила, да к тому же и боксером Джек был не из лучших. Не успел он и оглянуться, как заработал синяк под глазом и расквашенную губу. Несмотря на это, и не только на это, Джек не отставал от бродяги и доконал-таки его.
Кончилось тем, что, помогая своему противнику подняться на ноги, Джек доброжелательно шепнул ему:
— Ну, чего ты связался с бабой? Ты же крепкий малый. Чуть меня не отделал. Ты, миляга, видать, забылся.
Человек этот заинтересовал меня. Я дождался его, и мы пошли вместе. Он рассказал мне о своем доме в Лондоне на Майл-Энд-роуд, — об отце с матерью, о маленьких братьях и сестренках и о том, что он готовился сделать для них. Каждая пора на его лице источала доброту.
Многие встречные знали Джека, и каждый, взглянув на его круглое красное лицо, невольно начинал улыбаться. На углу Хай-стрит навстречу нам попалась маленькая девочка-поденщица. Проскользнув мимо, она промолвила:
— Добрый вечер, мистер Барридж.
Он проворно повернулся и поймал ее за плечо:
— Как отец?
— С вашего позволения, мистер Барридж, он опять без работы. Все фабрики закрыты, — ответила крошка.
— А мама?
— Ей, сэр, нисколечко не лучше.
— На что же вы живете?
— С вашего позволения, сэр, теперь Джимми немножко зарабатывает, — ответила малышка.
Он вынул из кармана жилетки несколько соверенов и вложил в руку девочки.
— Ну, будет, будет, девчушка, — прервал он поток ее сбивчивой благодарности. — Обязательно напишите мне, если ничего не переменится к лучшему. А где найти Джека Барриджа, сами знаете.
Вечерком, прогуливаясь по улицам города, я оказался около гостиницы, где остановился Джек Барридж.
Окно в залу было открыто, и из него в туманную ночь лилась старинная застольная песня. Запевал Джек. Его раскатистый, жизнерадостный голос несся, как порывы ветра, своей бодрящей человечностью выметая весь мусор из сердца. Он сидел во главе стола, окруженный толпой шумливых собутыльников. Я немного постоял, наблюдая за ними, — и мир показался мне не таким уж угрюмым местечком, каким я порой рисовал его.
Я решил, что, вернувшись в Лондон, разыщу Джека, и вот однажды вечером отправился на поиски переулочка в районе Майл-Энд-роуд, где он жил.
Только я завернул за угол, как прямо на меня выехал Джек в своей собственной двуколке. Выезд у него был, прямо сказать, щегольской. Рядом с ним сидела опрятненькая морщинистая старушка, которую он представил мне как свою мать.
