пекло.
Разбив командирский шатер, воины воткнули перед ним шест с золотой головой барана – священным знаком Амона. Сойдя с колесницы, Ах-маси с удовольствием вошел в приятную сень шатра и, усевшись на походный стул с ножками-уточками, выпил прямо из кувшина вина. Сладкого вина из Дельты.
– О, великий… – донеслось снаружи.
– А, это ты, тезка?! Привел пленного? Заходи! – Оторвавшись от кувшина, молодой командир улыбнулся. – Вино будешь?
– Буду, – умостившись на корточках, тут же кивнул Ах-маси.
– Пей! Где пленник?
– Ждет у шатра под охраной. Ввести?
– Сначала поясни, откуда он.
– Вчера мы были в разведке. Ты приказал проверить предгорья. Так вот как раз там. Он сам к нам вышел. Пастушонок.
– Пастушонок?
– Ну да. Житель какой-то местной деревни, которую, насколько я понял, сожгли, и он один остался.
– Один, говоришь? – Ах-маси-старший задумчиво поскреб подбородок. – В этом может быть опасность. Сетиу хитры.
– Думаешь, его могли подослать специально?
– Могли. Что ж, давай, зови. Посмотрим.
Едва войдя, пастушонок – мальчишка на вид лет двенадцати, худой и до чрезвычайности смуглый – пал ниц и заплакал. Тощие плечи его тряслись в рыданиях, набедренная повязка казалась черной от въевшейся грязи, на спине виднелись старые шрамы – следы ударов плетью. Впрочем, не такие уж и старые.
– Как тебя звать, парень? – негромко спросил Ах-маси и, не дождавшись ответа, повторил, повышая голос: – Я спросил – как твое имя?
Мальчишка дернулся, подняв мокрое от слез лицо:
– Меня зовут Пусери, господин. Я пастух… был пастухом… у нас было стадо.
– Было?
– Да, господин. – Пастушонок насупился. – Было. Теперь нет. И деревни нашей – тоже нет. – Он опустил голову.
– Эй, эй! – предостерегающе воскликнул Ах-маси. – Только не вздумай снова реветь. Говори! Что с деревней?
– Ее сожгли. Людей угнали… не всех… только девушек, детей, молодых женщин. Остальных убили. Я был на пастбище, увидел дым… и когда вернулся… О, боги!!!
– Где была твоя деревня? – продолжил допрос молодой командир.
– Здесь, недалеко, на берегу Хапи.
– Там вообще много деревень?
– Много. Было много когда-то. А сейчас не осталось ни одной.
– Тоже сожгли?
– Да.
– Поня-а-атно, – нахмурился Ах-маси. – Тактика выжженной земли называется. И что, в других деревнях тоже всех убили? Ну, кроме детей и женщин?
– Именно так, господин.
– И кто же это все сотворил? Сетиу?
– Я тоже – сетиу, господин, – закусил губу мальчишка. – Но мы жили мирно. Выращивали хлеб, пасли стада. А потом на нас стали нападать. Воины Хентхеннофера. Они все сожгли! Они убили! Они…
Парнишка снова зарыдал, даже пришлось на него прикрикнуть, чтоб успокоился.
– Ты знаешь, куда угнали людей? – снова спросил Ах-маси. – Говори же, не бойся! Амон видит – быть может, мы их спасем.
– Точно не знаю. – Пусери помотал головой. – Но догадываюсь. Там, в нагорьях, есть тайных храм.
– Что за храм? – насторожился брат фараона. – Мне что-то никто не докладывал ни о каком храме.
С этими словами Ах-маси бросил насмешливый взгляд на тезку.
– Мы ни о каком храме не знали, – принялся оправдываться тот. – Вот только от него и услышали.
– А если б он к вам не вышел? – Командир усмехнулся и снова повернулся к пастушонку. – Поведай-ка нам об этом храме все, что знаешь. Большой он, маленький, где примерно расположен, что там за жрецы, откуда тебе вообще о нем известно? В общем – все.
Мальчишка неожиданно насупился, смуглое заплаканное лицо его исказилось страхом.
– Говорят – это храм Змеи, господин.
– Говорят? Кто говорит?
– Наши… ну, рассказывали… Раньше ведь у нас тоже из деревень пропадали девушки… Говорят, их приносили в жертву.
– В жертву. – Молодой вельможа, прищурившись, посмотрел на тезку. – Ты знаешь местных богов, друг мой?
– Немного. – Ах-маси усмехнулся. – Слышал, что змее поклоняются в Дельте.
– Это я и без тебя знаю. А здесь?
– Мертсегер, молчаливая богиня, часто является в облике змеи. В Уасете даже есть ее храм… не из самых богатых.
– Храм Мертсегер в Уасете? – Брат фараона удивленно вскинул глаза. – Первый раз слышу.
– Я же говорю – он мало кому известен. Так себе храм, нет в нем ни особых праздников, ни достойных жертв. Жрецы, можно сказать, прозябают где-то на окраине Города Мертвых. Мало кто туда к ним и ходит.
– Мертсегер, – тихо повторил вельможа. – Эй, пастушонок, так называли твою богиню-змею?
– Ее вообще никак не называли, мой господин. Но девушки пропадали часто. Их искали… Те, кто отправлялся искать, пропадали тоже.
– И где они исчезали, конечно же, никто не знал!
– Никто, господин. Все стали бояться искать. Нагорье – нехорошее место, очень, очень нехорошее. Говорят, там видели демонов!
– Демонов, – недоверчиво усмехнувшись, Ах-маси спросил пастушка про ведущие в нагорья тропы.
– Есть, есть тропы, – сверкнул глазами тот. – Я даже как-то видел людей… Незнакомцев. Они шли в нагорья с поклажей – черные рабы несли носилки, тюки. Я побоялся следить… А через три дня сожгли нашу деревню.
– А ты?
– Я скрывался в нагорьях – а больше негде! И видел еще людей, носильщиков и погонщиков.
– Погонщиков?
– Да, они гнали скот. Наш скот. А носильщики несли битую птицу. Уток, гусей. И тюки… думаю, что с зерном.
– Скот, птица, зерно… – Ах-маси задумчиво посмотрел на тезку. – Что скажешь, приятель?
– То же, что, видят боги, думаешь и ты, – это все пища! Пища для воинов сетиу. Так вот, значит, где они скрываются – в нагорьях! Может быть…
– Да, дружище! Возьмешь этого паренька, самых сметливых своих воинов, несколько колесниц… В общем, через три… нет, даже через два дня я должен знать все. Где именно расположено войско мятежников, походы к нему, тропы… Все!
– Узнаем! – поднявшись, поклонился Ах-маси пен-Анхаб – Ах-маси, сын Ибаны, правителя Анхаба. – Узнаем. Доложим. Разреши исполнять?
– Исполняй. Да поможет тебе Амон и все наши боги.
Юный начальник разведки вышел, уведя с собой пастушонка.
Нагорья…
Ах-маси немного посидел, подумал, а затем велел вызвать к себе начальника колесниц Секенрасенеба вместе со смотрителем обоза Пенгабом.
– Наши колесницы смогут быстро добраться к нагорьям от берега Хапи?
