Созданные из огня, света и глины
Арабов отличает пылкое воображение. В их родном краю, полном чудес, куда ни бросишь взгляд, чудится что- то необыкновенное, будь то ясная синь высокого звездного неба или пустыня, внезапно озаряемая невиданными фантастическими миражами! Здесь всюду мерещатся феи, привидения, эльфы, духи, живущие в любом цветке или камне, в дереве или ручье.
Арабам казалось, что сверхъестественные существа так и роятся среди них и над ними. Постепенно из этих верований возникла мифология — отражение души деятельного, созерцательного, увлекающегося, сердечного народа, своего рода «французов» Востока. В каком веке предания обрели ту форму, в которой они дошли до нас, и какие именно сюжеты возникли в самом начале времен, мы теперь вряд ли сможем установить. Один из самых дотошных исследователей утверждает,[15] что нам остается только догадываться о состоянии верований арабов в те давние времена, но, «судя по преломленному свету от немногих, едва брезживших лучей, можно заключить, что они поклонялись, если прибегнуть к несколько расплывчатому термину,
За две тысячи лет до того, как был сотворен Адам, если верить сказителям, хранившим мифы этого народа, Создатель сотворил существа, которые не были похожи на людей. Их называли джиннами, и сделаны они не из глины, а из чистого огня, не смешанного с дымом. Невидимые глазу, они перемещались с места на место; они влюблялись и женились; у них были дети, и они умирали, точь-в-точь как те существа из глины. Одни были добрыми, другие злыми, и, согласно своим склонностям, подразделялись на классы. Кто-то из них предпочитал жить в развалинах или на шумных рынках или перекрестках; некоторые обитали в реках и морях, а иных можно было обнаружить в банях или колодцах. И все же главным местом пребывания джиннов считалась таинственная гора Каф, которая, согласно представлениям арабов, стояла на гигантском изумруде и опоясывала Землю, так что солнце вставало и ложилось за ней. Когда арабы хотят сказать обо всем мире, они говорят «от Каф до Каф». Они считали, что гигантский изумруд и придавал голубоватый отсвет солнечным лучам. Этот драгоценный камень охватывал землю, словно кольцо — палец, и каким-то образом (понять этого нам просто не дано) он был связан с землетрясениями, которые не давали Аравии покоя в соответствии с волей Аллаха.
Все джинны когда-то были добрыми, подчинялись своим законам, пророкам, религии, постоянному правлению, но задолго до появления Адама им стало скучно вести жизнь монотонную и однообразную и они попытались свергнуть изначальный порядок вещей. Они восстали против своих пророков, которые (об этом необходимо помнить) не были особами, умевшими предсказывать будущее, а, как и у собратьев-иудеев, были жрецами, толкователями воли небес. Против восставших Аллах послал несметные войска существ, которые в своей духовности на порядок превосходили джиннов: то были ангелы, созданные не из глины и не из бездымного огня, а из чистейшего света. Разве откажешь в ярком воображении тем, кто в далеком прошлом населил пространство существами, сделанными из огня и света?
Ангелы выступили против джиннов и повергли их в невообразимый ужас. Они рассеяли их по островам и горным вершинам, загнав их в самые недоступные места, а иных во множестве захватили в плен. Злые джинны известны под несколькими именами, в том числе ифриты или
Когда аравийский вихрь проносился по пустыне, неся клубы песка и пыли, люди говорили, что это какой-то злобный джинн несется к ним с недобрыми намерениями, и тот, кто шел впереди, кричал: «Железо! Железо! Горе тебе, о несчастный!», ибо считалось, что упоминание железа сковывало джиннов необоримым страхом. Или же все восклицали «Аллах велик!», полагая, что оценивший похвалу Аллах защитит их от грозящей опасности. И выйдя в море на своих крошечных баркасах, они, увидев водяной смерч, думали, что джинн гонится за ними и им не обойтись без защиты свыше.
Ангелов считали в корне отличными от джиннов. Они никогда не смели ослушаться Аллаха, и их никогда не волновали дурные страсти, которым были подвержены джинны, да и — следует признать — люди тоже, в немалой степени. Некоторые, правда, примкнули к мятежу против Аллаха, но впоследствии все осознали, что пища их заключается в прославлении его имени, питье — в провозглашении его святости, а услада — в одном лишь служении ему. Предполагалось, что и внешний их образ отличался, но коль скоро они сделаны из чистейшего света, существам из глины понадобился бы весьма острый глаз, чтобы разглядеть их невыразимую красоту. Четверо из них являются архангелами: Джабраил, олицетворение преданности, являющий откровение воли Аллаха; Михаил, хранитель иудеев, Азраэл, ангел смерти, и Израфил, ангел трубы, которому предстояло возвестить о наступлении конца света, и первый звук его трубы должен будет убить все живое, тогда как второй раз голос его трубы поднимет умерших на Суд.
Считалось, что один ангел постоянно находится справа от каждого человека и ведет отсчет его добрым делам, а другой держится по левую руку и учитывает все дурные поступки. После смерти каждого человека Накир и Мункир, два светоносных создания, прямо в могиле удостоверяются в крепости веры умершего. Если он признавал Аллаха единым Богом, они дозволят ему покоиться с миром. Если же вера недостаточно крепка, они будут топтать его и бить до тех пор, пока тот не начнет стенать так громко, что его услышат все, кроме джиннов и людей, от Каф до Каф!
Считалось, что люди не до конца зависят от прихоти джиннов — иногда и им случалось брать верх, когда джинны оказывали людям всевозможные услуги и даже помогали раздобыть, посредством особых заклинаний и талисманов, сведения о грядущих событиях. Кто-нибудь может подумать, что джиннам известно о будущем не больше, чем любому из смертных, но мы-то знаем, что они часто подслушивали у небесных врат и таким образом вызнавали немало тайн о деяниях ангелов и даже о планах самого Аллаха. До рождества Иисуса, как говорят, им было дозволено входить во все семь ворот, но были изгнаны из трех, а уже после рождения Мухаммеда — и из остальных четырех. И все же, проходя у самого нижнего из небес, они успевают наслушаться такого, чего человек никогда бы не узнал! И когда арабы видели, как в небе пролетали яркие падающие звезды, они обыкновенно говорили, что это ангелы прогоняют от врат нижних небес таких назойливо любопытных джиннов.
Перстень с печатью, который носил Соломон, и с помощью которого он мог управлять джиннами, был послан ему, как принято считать, с небес. Он был из железа и желтой меди, и на нем было выгравировано имя Аллаха. Когда Соломон отдавал приказ добрым джиннам, он запечатывал письмо медной печатью, а когда приказ предназначался для злых, то на нем красовалась печать из железа. Имея власть над джиннами, Соломон использовал их при строительстве храма в Иерусалиме и при выполнении прочих великих работ в своем царстве. Чудодейственное кольцо давало Соломону власть и над всеми ветрами, над птицами и даже над дикими зверями. Оно упоминается в сказках «Тысяча и одна ночь», в истории о рыбаке и джинне (или «гении»). Кольцо было и впрямь замечательное. С помощью кольца его всесильный владелец обратил многих злых джиннов в подлинную веру, а неуступчивых заключил в крепкую темницу. Было бы хорошо, если бы другим смертным принадлежали подобные кольца, ведь злые джинны сотворили людям так много зла! Они умыкали красивых женщин. Сидя на крышах, они сбрасывали кирпичи на прохожих, воровали продукты, захватывали пустующие дома, некоторые (они назывались «гулы») поедали людей, поселялись на кладбищах и совершали бесчисленные злодейства.
Хотя мы не можем сказать, в какое время появились те или иные фрагменты этой жуткой мифологии, мы знаем наверняка, что в подобных верованиях изначально присутствовали джинны, но, однако, столь же очевидно, что небо в воображении арабов было созданием более поздних периодов. Мухаммед задумал рай как место, где обитателям были доступны все те удовольствия, которых жаждет житель знойных и бесплодных стран: тень, покой, вода, плоды, общество и слуги, — и все это навечно доставалось правоверным. Аллах — хозяин рая: он вечен и неизменен, не имеет ни формы, ни предела, включает в себя всё, но сам не включаем ни во что; к нему обращаются посредством девяноста девяти сур, прославляющих его как Милостивого и Справедливого, Всесильного и Всеславного; он — страж и судия, творец и
