– Это уникальное произведение искусства…
– Но что более важно – символ высшей власти. В тот момент, когда я осознал этот факт, то понял – вот мой путеводный маяк. Вот кто приведет меня на ту вершину, которой я заслуживаю.
– Иллюзия славы.
– Не иллюзия. А сама суть. Ты уже получил, что хотел. Деньги, безопасность, женщин. Почему ты не хочешь остановиться на достигнутом?
– Потому что таким образом мне удается развеять скуку, которая иной раз одолевает меня в столь уединенном месте.
Ледфорд кивнул, подхватывая на лету:
– Да, помню. Тебя всегда одолевала скука. Скука и любопытство. А ты не забыл детскую сказочку о любопытной кошке? Насколько я помню, у нее печальный конец. – Он взглянул на часы и улыбнулся. – Ну, мне пора. Рад был повидаться с тобой и вспомнить добрые старые времена.
Алекс холодно кивнул:
– Уходишь?
– Шофер и двое моих людей ожидают в гостиной. Мне надо попасть в аэропорт, пока погода не испортилась. – Ледфорд надел пальто. – Я знал, что моя поездка ничего не даст. Тебя невозможно переубедить. А я слишком занятой человек, чтобы зря тратить время.
– Торопишься украсть еще одну «Мону Лизу»?
– Мы оба знаем, что есть только одна «Мона Лиза». – Он натянул кожаные перчатки. – Так же, как и то, что существует только один Алекс Каразов.
Алекс иронически склонил голову:
– Я ожидал оскорблений и упреков.
– Как я уже тебе признавался, мои чувства достаточно противоречивы. И пересиливает то одно, то другое.
Ледфорд неторопливо натягивал перчатки, явно наслаждаясь прикосновениями мягкой, хорошо выделанной кожи к своим ладоням.
– Но я не хочу, чтобы наши пути пересеклись в той области, где сейчас главенствую я. Поэтому я заранее хочу отбить у тебя охоту ненароком перейти на ту сторону.
– Каким образом?
– Я предпочитаю, чтобы ты выступил против меня как враг, а не как сподвижник. О, я знаю, что в данный момент не могу ничего предпринять против тебя, даже пальцем прикоснуться. До чего же ты умно поступил, получив прикрытие сразу от двух таких мощных организаций, как ЦРУ и КГБ. У нас пока нет желания привлекать их внимание к нашим делам. – Его улыбка стала еще лучезарнее. – Кстати, а ты знал, что эта итальяночка, с которой ты крутил, – ласточка из КГБ?
– Почему же нет? Предполагал. Но не исключал и то, что она из ЦРУ, – ответил Алекс без всякого выражения. – Ее служебные дела никак не отражались на нашей связи.
Ледфорд кивнул:
– Ты всегда был достаточно циничным, когда речь заходила о женщинах. – Он взял кашемировый шарф и стремительно шагнул к двери. – Но все же у меня была слабая надежда, что ты испытываешь к ней некоторые чувства. Почему бы тебе не позвонить ей?
– Это угроза? – Плечи Алекса сразу напряглись.
– Нет. Всего лишь совет. – Ледфорд посмотрел на Алекса. – Тебе все еще трудно понять, каким я стал сейчас. Ты воспринимаешь меня таким, каким я был пять лет назад. Так вот. Моя стажировка закончилась. Очень скоро я выйду на другой уровень. До свидания, Алекс. Был рад немного поболтать с тобой. И, надеюсь, ты все-таки не станешь вынуждать меня навещать тебя во второй раз.
Алекс почувствовал, как холодок пополз вдоль лопаток, когда закрылась дверь за Ледфордом. То, что его последняя фраза была угрозой, он нисколько не сомневался. И он не случайно упомянул об Анжеле. Павел оказался прав. Он недооценил Ледфорда.
Боже мой! Остается только надеяться на то, что он не слишком поздно спохватился. Алекс кинулся к телефону и начал набирать номер ее квартиры в Риме.
Ответа не было.
Он прислушивался к гудкам на другом конце линии и чувствовал, как в нем нарастает паника. Ничего необычного в том, что она не подошла сразу, не было. Анжела могла еще не вернуться или развлекалась с кем-нибудь.
– Алло? – нетерпеливо спросила она наконец. Невероятное облегчение охватило его.
– Анжела. Оставайся дома. Никому не открывай дверь. Если в комнате кто-то есть, постарайся избавиться от него.
– Алекс…
– Не спорь! Делай, что я говорю. – Он помолчал. – А еще лучше позвони человеку, через которого ты связываешься с КГБ, и попроси, чтобы тебя перевели куда-нибудь подальше из Европы. Здешний климат вреден для твоего здоровья.
Секунду она молчала.
– Так ты все знаешь? Алекс, тебе лично я не хотела причинять вреда. Это просто работа. Ты мне по- настоящему нравишься.
– Да, понимаю. Это работа. – И он повесил трубку. Его первоначальное облегчение сменилось чувством
