Зоя безуспешно дернулась, и тотчас накатила паника, в которой участилось дыхание и бешено заколотилось сердце. Сообразив, что жизнь ее зависит от воздушного кармана, она приказала себе успокоиться и реже дышать.
Зоя тихонько вздохнула. Сердце угомонилось.
Сознание будто раздвоилось: одна часть его желала поддаться панике, другая увещевала — мол, если намерена выжить, сохраняй самообладание.
— Джейк! — крикнула Зоя. Потом еще раз: — Джейк!
Собственный голос казался чужим и придушенным — он будто издалека пробивался сквозь телефонные помехи. Наверное, уши законопачены снегом, подумала Зоя.
Она вновь попыталась согнуть пальцы, но ничего не вышло. Словно на разминке в спортзале, Зоя опробовала каждый сустав: пальцы ног, щиколотки, колени, бедра, локти, плечи. Бесполезно. Снег наглухо ее упаковал.
Чуточку двигалась шея. Видимо, я инстинктивно закрыла руками лицо, подумала Зоя, что и спасло. Прогалина перед ртом подтверждала, что она сама соорудила себе воздушный карман.
— Джейк!
Даже неизвестно, в какой стране предстоит сгинуть. Горы служили границей между Францией и Испанией, и наречие местного люда являло собой смесь двух языков. Кажется, на древнегреческом «Пиренеи» означает «гробница»[2].
Вместо оклика Зоя поочередно опробовала пальцы левой руки. Большой, указательный и средний были недвижимы, а вот фаланга безымянного чуть согнулась. Какая-то кроха под ней слегка подалась, и палец чуть продвинулся вперед. Его достижение сопроводили яркая вспышка и сноп радужных искр в глазах. Потом вновь наступила тьма.
Однако еле заметное действие послало нервный импульс, участивший сердцебиение.
Зоя принялась шевелить безымянным пальцем, и вскоре на пару со средним тот был способен исполнить стригущее движение. Успех закрепили.
Кто знает, надолго ли хватит воздуха. Стараясь быть экономной, Зоя дышала короткими цедящими вдохами. Голова пульсировала болью.
Свело пальцы, выстригавшие снег. Зоя дала им передохнуть — согнула, распрямила и вновь отправила на работу.
Без всяких уведомлений в снежном застенке вдруг что-то отвалилось, освободив все пальцы. Зоя собрала их в кулак и распрямила, почувствовав, как они чиркнули по щеке.
Надеясь, что правая рука тоже где-то неподалеку от ее лица, Зоя постаралась ее отыскать, прибегнув к каратистским тычкам освободившимися пальцами. Уже образовалось крохотное пространство, позволявшее им взять маленький разгон. Наконец свободная рука соприкоснулась с узницей. Потом удалось их свести и что есть силы пропихнуть перед собой. Первоначальная догадка подтвердилась: имелся небольшой воздушный карман. Но вот насколько хватит воздуху? На минуту? Три? Десять?
Понимая, что ногти — лучший инструмент для откапывания, Зоя попыталась стянуть перчатку. Чтоб не начерпать снега, обе перчатки были плотно застегнуты на запястьях. В темном узилище Зоя старалась ослабить ремешок правой перчатки, но облаченные в крепкую кожу пальцы другой руки не могли ухватить застежку.
Может, появится Джейк? Если его самого не завалило. Может, придут спасатели? Может, в эту самую минуту в небе кружат вертолеты? Нет, на спуске никого не было. Если лавина маленькая, вообще никто ничего не заметил.
— Джейк!
На сей раз зов прозвучал чуть громче, но столь же беспомощно.
В темноте Зоя вновь попыталась ухватить застежку. Вот затрещала «липучка», и ремешок ослаб. Удалось чуть сдвинуть правую перчатку. Кожаной штуковине было некуда деться, она царапала лицо, однако Зоя сумела от нее избавиться и ногтями стала скрести снег над головой.
Дыхание сбилось. Безрезультатно — плотный снег подавался, но ему тоже было некуда деться. Зоя усилила натиск и закашлялась.
В горле першило. Перестав царапать, Зоя сосредоточилась на першенье. Подтаявший снег, сопли, слизь или что там еще затекали в носоглотку. Не капали из носа, а стекали в горло.
Теперь все ясно: ее перевернуло вверх тормашками и поставило на попа. К поверхности ближе не голова, а ноги. Стало быть, царапая снег, она лишь глубже в него зарывалась. Копала не в ту сторону, вот почему снежная крошка не осыпалась.
Зоя попробовала шевельнуть пальцами в ботинке. Они слушались, но самой ногой не двинуть. Голой рукой Зоя коснулась шеи: ага, сквозь снег можно протолкнуть руку к груди. И еще дальше — к бедру. На лицо посыпались снежные комочки. Рука задела что-то твердое.
Лыжная палка.
Рукоятка на уровне бедра, а сама палка точнехонько вдоль ноги. Вначале она не двинулась, но затем подалась на легкое пиленье, породившее снежную струйку.
Руку сводило, но Зоя не прекращала пиленья, потихоньку набиравшего амплитуду. Сердце радостно скакнуло, когда палка царапнула ботинок. Забыв об экономии воздуха, Зоя туда-сюда дергала свою выручалку и вдруг уловила слабый хлопок, когда та, пробив наст, выскочила наружу. В снежную могилу проник тоненький лучик яркого света, словно палка превратилась в электрический проводник. Зоя издала нечто среднее между смехом и рыданьем, а потом, глотнув морозного воздуха, уже явственно всхлипнула.
— Джейк!.. Кто-нибудь! Помогите!..
Зоя вновь ухватила палку, чтобы расширить узкий пробой, впустить больше воздуха, света, жизни. Но силы ее иссякли. Она прислушалась — ничего, кроме собственного хриплого булькающего дыхания. Руку жутко ломило. Зоя хотела перехватить палку, но та выскользнула и своим кольцом лишь подгребла снега, завалив пробитое отверстие, погасив световой лучик.
Стараясь умерить дыхание, Зоя застыла и тотчас поняла, что спертый воздух заканчивается. Голова поплыла. Дыхание стало прерывистым, сознание меркло, накатило безразличие.
Откуда-то слышался слабый неясный звук, похожий на шорох просеиваемой муки. Далекий-далекий. Затем он стал громче и превратился в скрежет.
А потом раздался голос:
— Зоя! Я здесь! Здесь!
— О господи боже мой…
— Все хорошо! Я с тобой!
Зоя не видела мужа, но голос его был подобен свету, проникающему сквозь церковный витраж. Джейк лихорадочно копал где-то возле ее ботинка. Было слышно, как он натужно пыхтит.
— Никак! Нужна помощь! — прокричал Джейк.
