– Верно, – обратился Ники к Прайсу. – Но почему бы нам не попросить Голдмана поработать над этим диалогом и сделать его менее высокопарным?
– Нет, я за то, чтобы вообще выкинуть Форда из этого фильма! – не унимался Прайс.
– Брось, Джон. У нас осталась всего неделя до конца съемок. Не верю, что тебе на самом деле хочется расторгнуть контракт с Фордом. Он – наша главная приманка. И Форд хороший актер.
– Ишь, устроил истерику, сукин сын!
– Я найду Мелоди.
Эдвина убежала, оставив мужчин продолжать разговор. Она заметила рыженькую в углу, откуда та наблюдала за Прайсом и Фелтоном.
– Мелоди! На тебя вся надежда! Умоляю, уговори Джека сыграть эту сцену.
Мелоди, пышногрудая особа с копной рыжих волос, встала, бросив тревожный взгляд на ассистента режиссера и директора. Потом кивнула и, торопливо покинув съемочную площадку, постучала в дверь гримерной Джека:
– Это я, Мел.
– Входи.
Мелоди вошла, и хотя она уже семь лет была личным менеджером Джека, его помощницей и лучшим другом, при виде его безупречного профиля и темной шевелюры, золотящейся в лучах солнца, у нее перехватило дыхание. Она закрыла за собой дверь.
Он взглянул на нее и улыбнулся.
Улыбнулся знаменитой улыбкой Джексона Форда, которая шла из глубины его дьявольски поблескивающих зеленых глаз.
– Явилась, чтобы отчитать меня?
– Это совсем не смешно, Джек. Это всего лишь любовная сцена.
– Это моя любовная сцена! – сердито заявил он. – А Уильям – мой герой. И я намерен отстоять цельность его характера.
Мелоди положила руку ему на плечо.
– Я понимаю.
– Понимаешь? – Форд искоса бросил на нее сердитый взгляд. – Все они думают, что я просто упрямый смутьян, но я уже одиннадцать лет в этом проклятом бизнесе и всего добился самостоятельно! Теперь я популярен и хочу оставаться популярным. А это мне не удастся, если критики высмеют мою игру! – Он сердито зашагал по комнате. – Я не допущу, чтобы в сценарии оставался этот дерьмовый диалог!
– Мне не нравится, что ты завоевываешь такую репутацию.
– Знаю, что тебе не нравится. Кстати, я как раз переписывал эту сценку. Дай мне несколько минут, и я закончу.
Мелоди молча смотрела, как он вычеркивает строчки.
– Джек! Я понимаю, многое зависит от успеха этого фильма. Но если за тобой утвердится дурная репутация смутьяна…
Он взглянул на нее.
Теперь, когда съемки телесериала отменили, три года его пребывания на экране в качестве телезвезды, пусть даже безумно популярной, ничего не гарантируют ему в будущем – абсолютно ничего. «Публика подобна шлюхе, Джек, – говорил Сандерсон Хорн, его агент. – Она совершенно не заслуживает доверия. А этот город – и того хуже. Ты должен работать, Джек, причем необходимо приступить к работе немедленно, иначе через год ты станешь лишь еще одним некогда популярным “бывшим”».
Некогда популярный «бывший»! Сандерсону не откажешь в умении найти весьма убедительные эпитеты.
– Плохая репутация – это полбеды по сравнению с возможностью быть освистанным, если этот диалог сохранится в прежнем виде. К тому же я никогда не был ангелом, – невесело усмехнулся Форд.
– Ты великолепен, – сказала Мелоди, поглаживая ему плечо. – Ты еще всем им носы утрешь, уверена.
– Господи! – Джек уставился на сценарий. – От этого так много зависит. Я просто обязан хорошо сыграть эту роль, Мел.
– Ты это сделаешь, Джек, – убежденно отозвалась Мел. – Кстати, у меня есть кое-какие хорошие новости. Я только что разговаривала по телефону с Сандерсоном.
Джек взглянул на нее.
– Не тяни. Выкладывай!
– «Северная звезда» только что остановила выбор на одном сценарии, который, по их мнению, очень подходит для тебя, планируется начать производство фильма по этому сценарию в декабре.
Джек, затаивший дыхание, с облегчением выдохнул. Он не верил своим ушам.
– Уже? А что за фильм?
– В том же духе, что и тот, который снимают сейчас. Нечто в духе Чака Норриса с примесью Рэмбо. Фильм очень динамичный, и характер героя показан в развитии.
– Спасибо тебе, Сандерсон!