– Но я вовсе не собирался всех оповещать! – возразил его сын, – и, кроме того, я могу и сам о себе позаботиться.
– Ты, наверное, хотел совершить переворот, чтобы сместить меня? – предположил император.
– Вовсе нет. Просто мне не нравилось не знать, кто я. Думаю, у меня есть право.
– Нет у тебя такого права, – заключил император. – Ты совершил государственную измену и будешь казнен.
Он посмотрел наверх, на меня и сурово произнес:
– Закон есть закон! Свидетель из иного мира, магид, вы слышали, что этот человек нарушил наш имперский закон!
Я поклонился. Говорить с ним мне что-то не хотелось.
Дальше началось уже самое настоящее представление. Вызывали кучу свидетелей, разных сановников – и все только для того, чтобы подтвердить обвинение. Я сидел и думал, когда лучше будет попытаться перенести молодого Тимоти в другой мир, и медлил, так что теперь я обвиняю себя в том, что не сделал этого сразу. Он смотрел на своих обвинителей ошеломлено – только что шесть человек подряд прошествовали мимо него, и каждый предлагал его казнить. Они говорили о нем, как о смертельно больном, и я никак не мог принять это все всерьез. Я думал, что лучшее время, чтобы заняться спасением Тимоти наступит тогда, когда его снова поведут в камеру смертника. Потому что сейчас его со всех сторон окружали приставы, и забрать у них сына императора было бы довольно сложно. Я выжидал удобный момент.
И довыжидался. Все свидетели внезапно удалились. Император небрежно сказал:
– Думаю, можно и сейчас, – после чего поднял свою унизанную перстнями руку. В одном из них, должно быть, скрывался миниатюрный лучемет. Тимоти вдруг задохнулся и опустился на пол. Изо рта у него потекла кровь.
Все произошло так быстро, что я, признаться, понадеялся – вдруг это просто какая-то уловка? Я ведь и представить себе не мог, что даже в империи Корифоидов отец способен вот так запросто убить собственного сына! Пока я на негнущихся ногах спускался вниз, я все думал, что это просто обман, чтобы зачем-то заставить врагов императора поверить, что его старший сын мертв. Однако, это был не обман. Тело Тимоти было еще теплым, но мои пальцы не ощутили в нем никаких признаков души. Я не мог на это больше смотреть и отправился на Землю прямо оттуда, ни с кем не попрощавшись. Я ненавидел себя так же сильно, как и этого кретина-императора. Какой я был дурак! Как можно ожидать от кого-то в этой империи доброты и сострадания! У меня было достаточно времени, чтобы изругать себя всеми распоследними словами. Земля находится в контра-волшебном мире и путешествие туда похоже на медленный и тяжкий подъем в гору. На каждом переходе из одного мира в другой я всякий раз цеплялся своими дурацкими официальными одеждами, так что, приближаясь к дому, возненавидел заодно и их тоже. Едва я начал чинить прорехи, как зазвонил телефон. Ох, я всего только хотел сварить себе кофе и тихо посидеть с чашечкой, перед тем как смогу собраться с мыслями и написать старшему магиду официальную жалобу на императора. Проклиная все на свете, я схватил телефон.
– Что еще?!
– Плохой день? – осведомился мой старший брат.
– Кошмарный, – подтвердил я. – Империя Корифоидов…
– Можешь не продолжать, я тебе верю. Очень рад, что не должен больше за ними приглядывать. – Билл тоже был магидом. – Боюсь, что я тебе настроение не подниму. Я звоню из дома Стэна Чарнинга. Он очень болен и желает тебя видеть.
– Боже мой, – простонал я, – ну, почему все плохое обязательно должно случаться в один день?!
– Сам не знаю. Это не является непостижимой тайной, но так оно обычно и бывает, – согласился мой брат. – Руперт, похоже, Стэн умирает. Он так думает, во всяком случае. Мы пробовали достучаться до Си, но он вне пределов досягаемости. Как скоро ты можешь приехать?
– Через полчаса.
Стэн жил в Ньюмаркете (город к востоку от Оксфорда, знаменит скачками), а я за Кембриджем.
– Хорошо, тогда я останусь с ним, пока ты не приедешь.
И неплохо бы, чтобы он поддержал в Стэне жизнь, если в этом есть необходимость. Если Стэн и правда при смерти, то его магидские дела должны были перейти ко мне.
– Надеюсь, ты поторопишься, – сказал брат и отключился.
Я задержался только затем, чтобы все-таки доварить свой кофе и отправить факс старшему магиду – с предложением подать на империю жалобу в Верховную Палату. Старший магид живет в контра-волшебном мире через несколько миров от меня, и факсы ему я обычно отправляю достаточно долго. Но в тот день мне хватило нескольких секунд, чтобы накатать злое письмо и тут же его послать. Я был слишком занят мыслями о Стэне, и сел в машину, все еще думая о нем. Обычно, садясь за руль, я некоторое время сижу просто так и наслаждаюсь тем, что я владелец такого дорогого и красивого автомобиля. Именно о нем я мечтал, когда был подростком, и как только у меня завелось достаточно денег, купил его. Но в тот день все было иначе. Я глотал горячий кофе прямо из термоса и торопился к Стэну.
Стэн поддержал сперва Билла, потом нашего среднего брата, Саймона, и наконец меня, когда мы по очереди решили стать магидами. Он научил меня почти всему, что я сейчас знаю. Честно говоря, я не знал, что я буду делать без него. Я надеялся, что Билл ошибся, и Стэн вовсе не умирает. Но одну вещь про магидов я знаю точно – мы никогда не ошибаемся относительно времени собственной смерти.
– Вот черт! – выругался я. Не переставая усиленно мигать, я ехал почти наугад, не видя дороги, и едва не врезался в заросший сорняками порог дома Стэна.
Бунгало Стэна иначе как омерзительным нельзя было назвать. Так испортить пейзаж еще постараться надо! Оно напоминало большой ломоть сыра стильтон, потерянный кем-то посреди огромной пустоши. Мы обычно подшучивали над уродством этого дома, но Стэн всегда говорил, что счастлив жить в нем. Люди, знавшие меня или всех нас, троих братьев Венаблесов, никак не могли понять, что хорошего мы находим в общении с бывшим жокеем, вроде Стэна. Нас все время спрашивали, какое удовольствие наносить визиты в его старый неказистый дом. Мало кто знает, что все магиды ведут двойную жизнь. Все мы в своем мире должны зарабатывать на жизнь обычным способом. Стэн свой человек на конных бегах и разные богачи платят ему за профессиональные советы относительно лошадей. Я создаю программное обеспечение, главным образом, игры, конечно.
Я припарковался возле машины Билла. Вечером и в темноте она сильно смахивала на лендровер, но среди бела дня вы бы поняли, что ваше воображение сыграло с вами злую шутку. Я обошел обе машины и открыл бутылочно-зеленую дверь.
– Быстро ты, – сказал мой брат вместо приветствия. – Я пойду, подою коз, он в гостиной слева.
– Как он? – спросил я.
– Еще жив, – ответил Уилл. – Я уже попрощался. Это ужасно, но Си никак не найдут. Он где-то в отдаленных мирах, которые опекает, и никто не может войти с ним в контакт. Стэн написал ему записку. Ты мне потом расскажешь, что было, верно?
Он обошел меня и сел в свою подозрительную машинку. Я направился в бунгало. Все пять футов Стэна возлежали на узкой кровати у окна. Он был в комбнезоне детского размера и один из его носков прохудился. На первый взгляд невозможно было поверить, что ему очень плохо. Но, приглядевшись к его лицу, вы бы поняли, что все-таки что-то тут не так. Его кожа слишком уж сильно обтягивала череп, а глаза под высоким, обрамленным седыми кудрями лбом чересчур ярко блестели.
– Что тебя так задержало, Руперт? – он еще мог шутить. – Твой брат дозвонился до тебя только пять минут назад.
– Империя Корифоидов. – ответил я. – Послал старшему магиду жалобу.
– Эка невидаль! – Стэну явно трудно было дышать. – Он получает жалобы от каждого, кто туда суется! Злоупотребление верховной властью, нарушение прав человека, к тому же вечное давление на магидов. Они уже насквозь прогнили изнутри. Я думаю, старший магид просто помещает все жалобы в файл «рассмотреть позже» – и этот файл благополучно теряется.
– Я могу что-то сделать для вас? – спросил я.
– В общем, ничего. Но если принесешь стакан воды, я буду признателен.
Я принес ему воды и помог сесть, чтобы он мог напиться. Стэн был очень слаб и от него шел тот самый необъяснимый запах, который я привык связывать со смертью – с тех пор как умер мой дедушка.
