Непостижимая тайна

– «Но тебе будет больно!» – сказали мы.

– Он знал, что так и будет, но ответил тем самым раздраженным тоном, когда вы скорее хотите покончить с чем-то неприятным: «Пусть она садится, и не спорьте!»

– Он подержал в руках все три свечи, пока я усаживал Мари у него на спине. Хорошо хоть, она весила в половину меньше, чем надо! Я бы никогда не поднял бы ее, будь она обычного своего веса. Но Робу и этого хватило. Он вздрогнул и стал с той минуты гораздо раздражительнее, чем раньше. Мари наклонилась вперед на его спине, кажется, это причиняло ему меньше боли. Пока у меня были свободны обе руки, я вынул бутылку с водой из мешочка Роба и положил ее к себе в карман. Позднее я порадовался, что сделал это.

– Мы пошли дальше, огибая самые острые камни, пока Роб внезапно не крикнул. Его копыта беспомощно заскользили по камням. Я подумал, что его рана снова открылась, но оказалось, что он просто испугался. Перед ним стояли трое ребят. Я не сразу их заметил, Роб заслонял их от меня. Они ничего не делали, просто стояли, я видел только их белые, осунувшиеся лица. Роб совершенно серьезно запаниковал.

– «Нет, не надо, не надо!» – кричал он. – «Вы мне всегда нравились!»

– Пока мы смотрели на детей, из темноты на нас полетели птицы. Вы не понимаете, как это страшно – когда прямо вам в лицо вырываются стаи птиц. Они были черные и белые. Сначала они попытались напасть на нас. Мы стали кричать и отмахиваться палками, тогда птицы напали на троих детей, которые, казалось, не знали, что с этим делать.

– Мари сказала: «Быстрей, у нас же есть зерно!» Она отклонилась, а Роб рассыпал горсть своего зерна на камни прямо под ногами у детей.

– Птицы сразу же накинулись на зерно и начали драться за еду. Похоже было, что они и правда очень голодные. Я попытался вытрясти зерно из своего кармана, но тут Роб достал полиэтиленовый пакет с запасом и стал сыпать зерна. Птицы последовали за ним. Я заметил, что они разделяются. Черные выбирали из смеси только соль, а белые клевали сами зерна.

– «Бежим. Прямо сейчас, пока они заняты», – сказала Мари трем детям. Они посмотрели на нее так, будто не поняли ни слова и лишь немного отступили в темноту. Казалось, они вообще не намерены ничего делать.

– Мы убежали оттуда раньше, чем птицы снова про нас вспомнили. Мари, правда, не хотела. «Мы должны как-то помочь тем глупым детям!» – говорила она.

– Роб ответил: «Нет ничего, что могло бы им помочь!» Он выглядел таким несчастным, что Мари перестала говорить об этом.

– Сто лет, не меньше, мы лезли в эту гору, скользили и лезли снова. Ветер немного утих, но все еще налетал порывами. Так что мы не очень-то согрелись. Наконец мы достигли вершины горы, которая поросла короткой жесткой травой. Несколько счастливых минут мы думали, что наш путь закончен. Там все напоминало старый разрушенный город. Но когда Роб поднес свечу поближе к одной из башенок, мы поняли, что это всего лишь причудливая скала. Очень черная скала. Тропка стала узенькой и начала извиваться между острых пиков. Некоторые из них были совсем низкие – по колено, другие чуть не с колокольню. И у каждого своя специфическая форма. Временами казалось, что дорога закончилась, и мы думали, что уже пришли, но всякий раз чья-нибудь свеча освещала бесконечное продолжение пиков.

– Роб не всегда мог там пролезть, так что Мари спустилась и сказала, что она уже отдохнула. На самом деле она выглядела очень слабой и больной. Однако она пошла вперед, держа свечу прямо перед собой. Ветер в этих скалах вызывал странные звуки. То есть, это мы сначала думали, что там просто ветер . Но вскоре звуки стали очень похожи на голоса.

– Большей частью это было слаборазличимое бормотание. Но довольно жуткое. Кое-что говорилось на чужих языках. Но я чуть не выскочил из собственной шкуры от ужаса, когда кто-то отчетливо сказал мне почти что в ухо: «Не уходи, я тебя после школы дождусь», – это прозвучало практически как угроза. Я невольно обернулся, но никого не увидел.

– Мы слышали еще и еще голоса. Не знаю, что там нашептывали Робу, но он в конце концов попытался закрыть руками уши. Свеча оказалась слишком близко, я чувствовал запах его тлеющих волос, но ему так казалось лучше, чем слушать. Мари соглашалась на все, что ей говорили, и плакала. Я же после первого испуга начал здорово злиться. Один голос временами повторял: «Не волнуйся. Все наладится». От этого я прямо рассвирепел. Этот голос напоминал мой собственный. Я не выдержал и заорал: «Прекратите! Я не всегда говорю глупости!» Но никто, конечно, не прекратил. В конце концов, мне это все надоело и я заорал на Роба, чтобы он сказал мне, что слышит.

– Он обернулся с таким видом, как будто я предложил ему вечное спасение. И сказал, что ему говорят – если он пойдет дальше, то станет уродом. «Они все время говорят мне, что если я поверну в сторону за следующей башней, то сразу же попаду домой». Во всяком случае, я почти уверен, что именно это он сказал, хотя трудновато было разобраться – такой стоял гвалт.

– В общем, вся эта говорильня продолжалась, пока мы не прошли две последние башенки. Тут и голоса и ветер мгновенно стихли.

– Там была просто длинная прямая дорога. Роб и Мари спокойно шли рядом и разговаривали. Можете поверить, Роб не знал, что ему просить в Вавилоне?!

– Он сказал, что Билл ему объяснил – надо просить самое нужное.

– Пока они болтали, на меня снова напал страх. Дорога стала меня пугать. Впереди темнота, по сторонам темнота. Особенно по сторонам. Я почувствовал себя так, словно шел в космосе по узенькой тропинке. И кругом пустота. Примерно такая же жуткая, как и под мостом. Мари как раз говорила Робу: «В общем, из твоих слов выходит, что ты там должен попросить новую душу», когда я подошел к краю дороги и вытянул свечу вперед, чтобы попытаться рассмотреть, что там есть.

– Там ничего не было. Правда ничего. Только пропасть – огромная и темная. Я как идиот перешел на другую сторону и снова вытянул свечу. Такая же пропасть. Мы на самом деле шли по узенькой тропке среди полной пустоты.

– Я не услышал, что ответил Роб. Они с Мари серьезно обсуждали душу Роба. А меня охватил самый настоящий ужас. Я так боялся этой пустоты, что хотел встать на четвереньки, а еще лучше – передвигаться дальше ползком. Дорога шла под уклон, так что временами я действительно полз – ногами вниз. Но ползти все время я стеснялся. Роб и Мари никак не отреагировали на мой новый способ передвижения, а я почувствовал себя лучше только когда мы достигли висячих садов.

– Мы почти сразу назвали их висячими садами. Я уверен, что они и были висячими, но нисколько не походили на то, что вы ожидаете. Сначала мы вошли в губчатую, рассыпающуюся породу, которая сильно качалась у нас под ногами и пахла лимоном.

– Мари сказала: «Лимонная вербена. Миленько!»

– Склон под нашими ногами шел довольно круто вверх и раскачивалась все сильнее. Наконец наши свечи начали освещать новые странные вещи. Сперва нечто, похожее на шахматную ладью, только величиной с дом. Затем еще одну башню – она напоминала китайскую пагоду.

– Растения здесь были повсюду. Свечи выхватывали из темноты многочисленные цветы, запах у них был приятный, но валил с ног, прямо как в магазине парфюмерии. Затем мы снова увидели башню – похожую на многоступенчатую пирамиду. Тут я уже понял, что все три башни, хотя и стояли вертикально, но уходили основанием в никуда и были огромными как маяки. Пахучая, усыпанная цветами земля у нас под ногами уже не просто колебалась – она раскачивалась словно качели. А сады, выходит, просто висели между башен безо всякой видимой опоры. Когда я это осознал, я понял, что земля под ногами кажется мне очень и очень непрочной.

– Мари испугалась и замерзла. Дальше мне пришлось тащить ее буквально на себе. Роб не мог мне помочь. Он проваливался копытами в землю и вынужден был все время хвататься свободной рукой за ветки. Когда его передние копыта увязали отдельно от задних и начинали качаться в разнобой, он был почти беспомощным. Вскоре я придумал, что мне делать. Я снял свою шаль и повязал на пояс. Потом я взял плачущую Мари и отвел ее к основанию башни, где земля не так раскачивалась. Потом я вернулся за Робом. Пришлось долго балансировать, чтобы дойти до него и не уронить свечу. Ароматы цветов изменились и теперь пахли пряными травами. Они были приятны сами по себе, но меня разгорячили и вывели из себя. Я примял цветы ногами, чтобы добраться до Роба. В таком режиме я скоро потерял счет башням и перестал