Едва Мельников успел выбраться с чемоданом из вагона, как быстрые Наташины руки обвили его шею.
— Сережа, — зашептала она, глядя ему в глаза. — Почему не предупредил раньше? Ведь я и к отъезду не готовилась еще.
Но Мельников не слушал. Он отвел ее в сторону, обнял за плечи и стал целовать в губы, щеки, глаза.
Какой-то пожилой мужчина, пробегая мимо, крикнул шутливо:
— Товарищ военный, задушите женщину!
Сели в такси. Немного успокоившись, Наташа спросила:
— Чем же все-таки объяснить твой внезапный приезд? Обещал через месяц — и вдруг вчера вечером получаю телеграмму.
— Меня вызвали в министерство.
Наташа всплеснула руками:
— Что ты говоришь? Серьезно? Это насчет рукописи, правда?
— Очень возможно.
— Ах ты, степняк, мучитель! — Она схватила его за волосы, притянула к себе и вдруг настороженно спросила: — Ну и как?
— Не знаю.
— Зачем ты мучаешь меня, Сережка?
— Честное слово, не знаю.
Наташа смотрела ему в лицо уже без улыбки. Широко открытые карие глаза ее словно говорили: «Скрываешь, да?».
Через полчаса они уже были дома. Только распахнули дверь, сразу налетели дети, запрыгали вокруг отца, подняли восторженный крик. Схватил их Сергей на руки, прижал к груди, так и вошел с ними в комнату. Сев на диван, долго рассматривал сначала Людочку, потом Володю и изумленно качал головой:
— Выросли, честное слово, выросли. Ну и молодцы!
Людочка вытащила откуда-то картонную маску серого козлика, надела ее на голову и вприпрыжку побежала вокруг стола. Володя кинулся догонять.
Мигом квартира огласилась топотом ног и звонкими голосами.
Подошла Анастасия Харитоновна, закачала головой:
— Ай-ай-ай! Кто скажет, что вы нормальные! Человек с дороги, не умылся, не осмотрелся, а перед ним на головах пошли.
Игра расстроилась.
— Ладно, — сказал Сергей, обращаясь к детям, — мы еще поиграем...
Сели пить чай. Заговорили про степь. Володя засыпал отца вопросами:
— Куда там прячутся волки? Почему у верблюдов горбы? Какие у орлов клювы?
Наташа пыталась остановить его:
— Володя, помолчи, дай взрослым поговорить.
Только после того, как дети выбрались из-за стола, Наташа спросила Сергея:
— Так что ж, будем уезжать все?
— Конечно, — ответил он. — А у тебя разве есть планы какие?
— Да нет.
Анастасия Харитоновна словно захлебнулась чаем. Ее худые руки, державшие чашку, вдруг затряслись и медленно опустились на стол. Тяжело вздохнув, она встала и, не сказав ни слова, ушла из комнаты.
— Переживает? — спросил Сергей. Наташа кивнула головой:
— Ужасно, что с ней творится. Всю ночь плакала. Просит оставить ей Людочку.
— И ты обещаешь?
— Нет, я же знаю, это невозможно.
Сергей посмотрел Наташе в лицо. Только теперь он заметил, что жена похудела, что возле глаз у нее появилась чуть приметная синева. Но с этой синевой она казалась ему еще красивее и нежнее.
В Министерство обороны поехали вместе. По дороге старались шутить, скрывая друг от друга волнение. Наташа показала тетрадный листок, испещренный названиями московских театров, музеев.
— Это план, — объяснила она. — Я составила его еще осенью, когда ожидала тебя с Дальнего Востока.
— Вот и хорошо, — сказал Сергей, всматриваясь в написанное. — Значит, не будем трудиться над новым.
У Мельникова тихо защемило сердце, когда такси остановилось и шофер заглушил мотор.
— Ну, ты жди меня здесь, на бульваре, — сказал он, помогая жене выбраться из машины.
Она вздохнула, на мгновение закрыв глаза.
— Ой, Сережа, ты поскорей, а то я умру от ожидания.
— Бегу, бегу, только не умирай.
Получив пропуск и узнав у дежурного офицера, где найти указанную в пропуске комнату, Мельников торопливо побежал по широкой каменной лестнице. Коридоры, двери, окна были огромных размеров, и потому помещение выглядело пустынным.
Комната, куда вошел Мельников, состояла из двух половин. В первой сидел высокий худощавый полковник. Он тотчас же доложил о вошедшем генералу, который находился во второй половине. Полный и крепкий генерал со шрамом на виске поднялся из-за стола и вышел навстречу.
— Очень хорошо, что вы приехали сегодня, товарищ подполковник. Садитесь, пожалуйста.
Заняв свое место за столом, генерал сказал вполголоса, будто по секрету:
— Могу вас обрадовать. Рукопись обсудили в научном управлении. Одобрили. Министр знает о ней. Вероятно, будет с вами беседовать.
В лицо Мельникову ударила горячая волна крови. Он даже подался вперед, охваченный большой радостью:
— Я очень...
Он хотел сказать «благодарен», но слово это было явно неподходящим. Так и осталась фраза оборванной, недоговоренной. Генерал понимающе опустил голову.
— Но вызвали мы вас не только для этого, — сказал он после небольшой паузы. — Министерству предстоит очень большая и важная работа. Чтобы выполнить ее, мы должны прежде обсудить все возникшие в связи с ней вопросы. И сделать это необходимо в широком кругу. Завтра приедут командующие округами, начальники штабов. Многих офицеров мы привлекаем из различных родов войск, в том числе и вас. Вы, конечно, спросите, что за работа? — Генерал улыбнулся, отчего шрам его пополз вверх. — Я скажу. Правительство и Центральный Комитет нашей партии поставили перед Министерством задачу подготовить проект сокращения вооруженных сил.
— Как это? — удивился Мельников. — Не дожидаясь принятия наших предложений другими правительствами?
— Да, вероятно, в одностороннем порядке. Смелый почин и добрый пример для всех. Но в связи с этим, — продолжал генерал, вдруг задумчиво наморщив лоб, — на те войска, которые останутся после сокращения, ложится особо ответственная задача. Они должны... Кстати, у вас в рукописи есть хорошее выражение: «Они должны заполнять бреши не числом людей, а боевой техникой, мастерством личного состава и его повышенной активностью». Кажется, так?
— Точно, — кивнул Мельников. — Мне думается, товарищ генерал, что при современной ракетной технике...
— Правильно вы думаете. Ракеты — наша главная мощь, — согласился генерал. — Они тактику войск меняют в корне. Вы справедливо поставили этот вопрос в своей рукописи. Ну, мы поговорим обо всем обстоятельно. Так что готовьтесь, работать будем долго. Вы в Москве давно не были?
