Чертовски сложная эта штука — шпионская игра…
— Как ты меня депортируешь? — невинно поинтересовался разведчик, отлично зная, насколько прочную защиту наколдовал персонально для него Мастдай: броня-непробивайка!
— Легче легкого. В здоровом теле здоровая портация.
— Хм… Вариант! — просиял Исаев. — Планы Глюкообильного, говоришь? Слушай и конспектируй, старый лис.
Мюллер сосредоточился.
— Мастдай сейчас занят тремя делами сразу. Самое важное, по моим ощущениям, — пристройка к Хоботасту. Ректор с утра до вечера выбивает средства в Департаменте Открытий Чудных и Просвещенья Духа. Если смету утвердят, то будет возведен синхромаготрон, генерирующий магию Разумного, Доброго, Вечного. Это настолько важный проект, что обстановка секретности вокруг него похожа на кладбищенскую новогоднюю ночь, — Штирлиц явно разоткровенничался. — Вторая штука весьма щепетильна. Прямо изменником Родины себя чувствую… В общем, под Цитадель Зла роется подкоп. По легенде, строят метро в Тамбове, но на самом деле неуклонно приближаются к вашему форпосту. Гномы шарашат по пять норм. Им сказали, что у вас там эль халявный. Мастдай осуществляет магическое прикрытие. Вот… Ну, и этим двум делам сильно помешал побег трех детишек. Представляешь, скандал на всю школу! А ведь всего лишь хулиганы, двоечники, злодеи… Ваш контингент, короче. Куда ломанулись, зачем? Мастдай не знает, да и некогда. Он эту проблему на Бабаянуса повесил, а сам с утра в Департамент за деньгами ушуршал… Кажется, всё.
— Что ж, Гретхен с брони — «Тигру» легче… Спасибо, дружище, — Мюллер встал и похлопал Штирлица по плечу. — А теперь нам пора. Готов?
— Так точно.
— Вот ответ истинного арийца! — похвалил Мюллер и сплел заклинание. — Телепортвешок — это по нашему!
Раздался оглушительный треск молний, заклубился сизый дым, и запахло серой.
Через сущие мгновения это волшебное явление пропало. Штирлиц так и остался сидеть в кресле Мастдая, а Мюллера нигде не было.
Потом снова бухнуло — вернулся старый фриц.
— Не судьба, Исаев, — развел он руками, ехидно глядя на убитого горем Штирлица. — Счастливо оставаться.
И Мюллер телепортвешокнулся насовсем.
Штандартенфюрер Исаев улыбнулся: он снова переиграл извечного соперника, втюхав ему всю дезу, какую только смог наимпровизировать.
Мастдай вернулся раздраженным. Очевидно, в Министерстве снова не дали денег, поэтому подвиг нашего разведчика остался тайной.
Такова тяжкая доля завербованных героев.
ХII
Двое в комнате — я и Ленин…
Габриэль-Пауль-Дитрих-ван-дер-Блох Амадеус фон Лохкарт был, ясное дело, магом. Чрезвычайно талантливый, с самого младенчества Лохкарт блестяще постигал науку колдовать и попал в школу Хоботаст, имея навыки второклассника.
Закончив школу экстерном, Лохкарт двинулся дальше: изучал грифонов, драконов, сифонов и прочих миелофонов, достиг понимания истинного каталитического крекинга и идей Хайдеггера, а также совершил массу геройских поступков.
Нужно ли упоминать, что к двадцати пяти годам Лохкарт не менее трех раз спасал Землю от катастрофы? Нужно.
В первый раз он отвернул от планеты силой своего гения гигантский астероид (послал нескольких шмуглов-бурильщиков, чтобы они заложили в астероид атомную мину). Потом он магическими средствами вовремя остановил широкое распространение музыкального направления black-metal, которое, по прогнозам, привело бы человечество к ядерному суициду. Третий подвиг Лохкарта не имел отношения к атомной энергии. Молодой ученый закрыл маленькую черную дырочку (до чудесного воздействия мага в нее бесследно просачивались бюджетные средства таинственной России).
Трагизм Лохкарта состоял в абсолютной безвестности этого человека. О его деяниях не знали, его персоной не интересовались, его книги «Моя магическая борьба», «Я и мир», и «Это я, Амадеусочка» не раскупались. Высокий статный брюнет со скорбными усиками-мустанго не был востребован этим светом.
Причиной столь несправедливого отношения судьбы к Лохкарту являлся самый банальный сглаз. Но, к сожалению, неснимаемый.
Единственное, чем славился Амадеус фон Лохкарт, — это была безумная страсть к карточным играм на фоне чудовищного невезения. Лохкарт проигрывал всем подряд и всё подряд. Таковы последствия фамильного проклятия: Лохкарты были лохами в картах.
Вконец обедневший маг пришел в родной Хоботаст и стал преподавать защиту от сглаза и порчи.
Ректор Мастдай всецело полагался на Лохкарта, ибо знал его с пеленок. Поэтому Глюкообильный решил поручить слежку за Харри Проглоттером именно Амадеусу.
— Вникнете, Лохкарт, в щепетилово ситуации, — сцепил пальцы Мастдай Глюкообильный, когда преподаватель защиты сел в кресло. — Бабаянус приготовил нечто страшное, что съел наш с вами ученик Харри Проглоттер. И маг-алхимик незамедлительно отправил мальчонку за лекарством. А мне, между прочим, соврал, мол, Харри отсиживается в туалете. Нет, я всё понимаю: скорее всего, мастер-маг не хотел волновать меня, старика…
— Именно так, верю всецело, — чопорно кивнул Лохкарт .
— Однако, как говорится, доверил — проверил, по результатам передоверил — перепроверил, и так пока не иссякнет кадровый потенциал, ха-ха…
— Ха-ха, — эхом откликнулся преподаватель защиты, прикидывая, кого мог бы послать Мастдай для слежки за ним, Лохкартом.
— А тут еще неполадки в коммуникациях. И очень некстати профсоюз почтовых сов объявил забастовку… Я набросал краткий прогноз-гороскоп. Вышла галиматья какая-то. Впрочем, как обычно… Да-с… Все мировые линии сошлись на этом толстом сосунке — Харри Проглоттере. Тогда я кинул кости, откинул копыта и склеил ласты. И что бы выдумали?..
— Результат тот же, — предвосхитил кульминационную реплику Мастдая Лохкарт.
— Именно, мой мальчик! — Глаза ректора заблестели, как новогодняя мишура. — Затевается что-то особенное, что-то из ряда вон выходящее. В общем, мир снова на грани катастрофы. И я подумал: там, где Армагеддон, там всегда мой лучший ученик Лохкарт!
— Спасибо, Мастдай, — церемонно склонил голову лучший ученик.
— Я, конечно, послал в Министерство Магии тревожную записку с почтовой черепахой. Но вы знаете эту контору. Пока… Да какой там «пока»! Если!.. Если мое сообщение и дойдет до высших эшелонов власти, то я не уверен, дойдет ли его смысл! И поскачет мое письмецо по инстанциям от чинуши к чинуше!..
— Я волком бы выгрыз бюрократизм! — зарычал доселе спокойный Лохкарт и превратился в огромного черного волка.
Амадеус фон Лохкарт был зверомагом-оборотнем. Фокусу с трансформацией он обучился у самого Мастдая, который легко превращался в муравьеда.
— Тише, друг мой, спокойнее, — успокаивающе, но строго сказал ректор. — Не будем уподобляться… всяким… — Лохкарт вернул себе человеческий облик.
— Итак, юноша, — Мастдай торжественно встал из-за стола. — Ступай. Сей разумное, доброе, вечное. Сделай их всех! Задай перцу! Порви, как Тузик грелку! Но пасаран! Патриа о муэрте! Мир победит войну! Со щитом иль на щите! В серебре, а может быть, в нищете! Но как можно скорей!
Амадеус благоговейно кивал и даже кое-что записывал в блокнот.
Мастдай хлебнул водички прямо из графина и свернул речь:
— Вот тебе волшебный компас. Куда бы ты ни пошел, один шут выйдешь к Харри Проглоттеру. Дерзай!
Стройный эффектный мужчина покинул кабинет ректора и гордо проследовал мимо Маннис Пфенингз.
