гагары, которые, в свою очередь, преследуют мелкую рыбу, иногда довольствуясь мальками, замятыми окунями или вырыгнутыми ими. За редкими исключениями, окунь осенью держится близко от дна, поднимаясь в полводы только в очень теплую и ясную погоду. После первых сильных утренников он уже перестает выбрасываться из воды, конечно, потому, что вся рыба, тем более мальки, с этого времени держится в нижних, более теплых слоях.
По той же причине стаи окуней, вслед за стадами малька, с наступлением холодов, в конце осени, мало-помалу перебираются в более глубокие места, вернее, в ямы и выходят оттуда все реже и реже. В конце октября и начале ноября в средней полосе окунь стоит уже на зимних становищах и меняет их только в том случае, если будет чем-нибудь потревожен. Места этих становищ неизменны, и главные условия их заключаются в углублении дна с возможно крепким — песчаным, каменистым или глинистым — грунтом и в хорошей везде; кроме того, чем крупнее окуни, тем глубже и обыкновенно дальше от берега они становятся. Затем, смотря по характеру вод; становища имеют много особенностей. Можно, однако, принять почти за правило, что в ключевых или полупроточных прудах, также в замкнутых озерах, окуни зимуют или в самых глубоких и чистых местах, или же залегают поблизости от ключей. То же замечается и в проточных прудах и озерах; здесь окунь часто зазимовывает в верховьях пруда, в т. н. трубе, или же хотя и в самом пруде, но в речном русле, в устьях озерных притоков. В больших глубоких озерах северной и северо-западной России окуни предпочитают, однако, становиться на зимовку в камнях (на лудах, нальях), так же как и в некоторых глубоких и каменистых реках, не иначе, однако, как на небольшом течении. В речках же окуни почти всегда зимуют в омутах. Наконец, на Волге, Оке и в некоторых их притоках стаи окуня, по-видимому, большею частию стоят под крутоярами или уступами берега, зачастую также в устьях речек. В низовьях Волги они, однако, предпочитают главному руслу чистые и глубокие ерики, где ложатся в самые глубокие, обыкновенно там, где ерик разделяется на два рукава.
В местах удобных для зимовки и там, где окуня много, рыба эта собирается большими массами, иногда десятками тысяч особей. В начале зимы, до сильных морозов, станицы окуней не особенно густы и они часто выходят из ям на более мелкие места, прилегающие к последним, а по перволедью некоторое время (в реках недолго) держатся в верхних слоях воды, более богатых воздухом, почти подо льдом. При этом резком изменении условий своего существования они, видимо, чувствуют недостаток воздуха и, пока не обтерпятся и не привыкнут к новым условиям и не осядут на дно, не принимают никакой пищи. Первую треть зимы окуни еще довольно энергично преследуют стаи мальков, очень часто занимающих смежные с ямами отмели, местами на севере — многочисленных рачков-бокоплавов* [10], не боящихся холода и иногда сплошь усеивающих внутреннюю поверхность лада. Но сила и быстрота движения этих рыб, как и почти всех остальных, значительно уменьшаются после замерзания вод, и «ни становятся все более и более вялыми. С образованием толстого слоя льда, в средине зимы, окуни, по-видимому, не выходят is своих становищ и лежат здесь на дне, почти неподвижно, тесными рядами, в несколько слоев и почти не принимают никакой пищи. С первыми оттепелями у нас, в средних губерниях, в феврале они мало-помалу начинают выходить из своего полусонного состояния и снова начинают кормиться. В конце зимы главную пищу окуней в большинстве озер северной и частию средней России составляют упомянутые выше бокоплавы (мормыш в Пермской губ., в Западной Сибири горбунчики), которые в это время размножаются и встречаются обыкновенно парами, in copula. Затем с образованием закраин и больших полыней стаи окуней трогаются с зимних становищ, разбиваются на меньшие стада и вскоре приступают к икрометанию.
Так как окунь почти везде принадлежит к самым многочисленным обитателям наших вод и притом, в качестве хищника, часто приносит вред другим рыбам, то, разумеется, нигде не заботятся об его разведении. В прудах и озерах, изобилующих малоценною рыбою, как верховка, голец и плотва, или трудно добываемою в большом количестве (т. е. неводами, зимой), как линь и карась, при отсутствии щуки размножение окуня, рыбы довольно ценной насчет этих пород, однако весьма желательно и часто бывает прямой расчет пустить в пруд или озеро несколько сотен или пудов окуней, которые бы могли прекратить чрезмерное размножение и, следовательно, измельчение нехищных рыб. В таких прудах, где много такой вредной рыбы, как голец, который часто истребляет почти всю икру других рыб, или хотя менее вредной, но уже вполне бесполезной, как верховка, разведение окуня положительно необходимо, так как он в этом случае способствует скорейшему приросту и размножению линя и карася. Необходимо только иметь в виду, что там, где может жить только один карась, т. е. в непроточных мелких прудах, промерзающих почти до дна, окунь жить не может; но там, где есть линь, красноперка, верховка, в особенности плотва, гораздо более прихотливая в отношении качества воды, т. е. в прудах более глубоких, имеющих ключи и хотя временно (весной и после сильных дождей) проточных, окуня можно развести наверняка. Затем остается только позаботиться о том, чтобы он размножался в достаточной степени, и каждую зиму делать проруби[11], чтобы он не задохся от недостатка воздуха и от вредных (сернистоводородных) газов, выделяемых разлагающимися растениями и илом. Разумеется, искусственного оплодотворения делать не стоит, а совершенно достаточно в одном или нескольких местах около берега бросить в веду несколько елочек или сосенок, а за неимением их — кучу хвороста и, пожалуй, по окончании нереста обгородить их частой сетью. Этими же искусственными нерестилищами пользуются и для того, чтобы, наоборот, уменьшить количество окуней, выбрасывая затем елки; с этою же целью собирают выметанную ими икру сачками, к обручу которых не лишнее приделывать зубья для более удобного захватывания как окуневых «мотушек», так и травы, к которой она обыкновенно прикрепляется. К таким мерам необходимо прибегать, когда в пруде или озере имеется более ценная рыба, как, например, лещ, карпия, судак; в речках, где окуни даже не особенно многочисленны, разведение форели — труд совершенно напрасный. Из вышеупомянутых рыб всего вреднее окунь для карпии; нередко окуни поедают сначала большую часть икры, а потом всю выведшуюся мелочь, так что бывают такие пруды, в которых нельзя найти ни одной молодой карпии и остаются только крупные карпы, без приплода. Это явление наблюдалось мною в ключевом пруде с. Рожд ест вена кн. Шаховского (близ с. Лопасни, Серпуховского у.), где окуням (попавшим в пруд по чистой случайности), впрочем, помогают и судаки, а по расспросам замечено и в других прудах (Тульской губ.). Единственное средство против чрезмерного размножения мелкого окуня — это вылавливание его частыми неводами. Правильное и крупное рыбное хозяйство, впрочем, всегда почти требует осенней ловли мелкого окуня-селетка (который сушится и заменяет снетка). В озерах северной и северо-западной России, где окунь живет вместе с снетком, вылавливание мелкого окуня составляет необходимость, так как в противном случае, особенно если весна благоприятствовала выводу окуневых мальков, вся молодь снетка обречена на истребление, а следовательно, эта более ценная рыба рискует совсем перевестись, что местами и произошло. Что касается леща, то он менее терпит от окуня, так как мечет икру рано и молодь его первое время растет быстрее; судак же, как хищник, может сам положить предел чрезмерному размножению окуня. То же самое можно было бы сказать и относительно форели, но, к сожалению, ее сравнительно малочисленная молодь и не требует для своего уничтожения большого числа окуней. Совершенно же перевести окуня там, где ему сытно и привольно, невозможно иначе как спустив пруд и выловив из него всю рыбу.
Врагов у окуня много, и если он почти везде встречается в большом количестве, то только благодаря своей неприхотливости и сильному размножению. Все хищники — сом, щука, судак, налим — не брезгают им, местами сомы и щуки едва ли не предпочитают эту рыбу другим; крупные окуни поедают мелких. Водяные птицы и скопа также немало ловят окуней. Икра его истребляется другими рыбами, в особенности гольцом (на севере и колюшкой) и водяными птицами, часто погибает от безветрия, как было сказано выше, или, напротив, сильных ветров, которые выбрасывают ее на берег. Часто окунь становится жертвой собственной жадности: случается, что схваченная рыбка проскользает в боковую жаберную щель, в которой завязает и умирает вместе с хищником; бывает также, что окунь нападает на колюшку и она смертельно ранит его своими стоячими спинными шипами. Довольно часто подвергается он нападению паразитов, особенно в стоячих водах: в кишках у него нередко находят ленточных глист, а в полости рта живет у него особый вид паразитного рачка, так называемый окунеед (Aechteres percarum). В прудах и озерах, хотя и не во всех, огромное количество окуней погибает зимой от недостатка воздуха. Так называемый дух — спирание вредных газов — действует на них раньше, чем на щуку, ерша и плотву, т. е. они снут раньше этих рыб.
За этим последним исключением большая часть окуней погибает, становясь добычей человека. Но, несмотря на свою многочисленность, они не имеют такого промыслового значения, как, например, еще
