исполненным врожденного благородства. — Мое присутствие здесь лишь подвергает опасности всех остальных. А то, что на будущей неделе в поместье возвращаются от Рокфортов Мирабель и Кейт, лишь усугубит ситуацию…
При упоминании собственной супруги, ожидающей их первенца, и младшей сестры Уит прервал Эви коротким и властным взмахом руки.
— Я могу без труда продлить их пребывание в гостях.
— Уверена, что они будут только рады задержаться подольше, — согласилась Эви. Она была откровенно раздосадована тем, что легкая простуда помешала ей самой навестить Алекса и Софи, герцога и герцогиню Рокфорт, а также их трехмесячного сынишку Генри. — По крайней мере, до тех пор, пока слухи о случившемся не достигнут их ушей — а это непременно произойдет в ближайшие дни, — и тогда они будут
И правда, можно было не сомневаться в том, что Кейт, Мирабель и Софи приедут непременно, хотя бы ради того, чтобы полюбоваться на дальнейшее развитие событий или поддержать ее во время предполагаемых трудностей. Хотя только Кейт являлась ее кузиной, родственницей по крови, в душе все трое считали себя сестрами. И они никогда не допустят, чтобы столь забавная интрига развивалась без их непосредственного участия.
— Я уже отправил посыльного к Алексу, — признался мистер Флетчер. — Думаю, к утру он будет здесь.
Эви согласно кивнула:
— Можете быть уверены, что и Софи последует за ним, да и Кейт с Мирабель от нее не отстанут.
Уит негромко, но с чувством выругался себе под нос. Эви сочла это лишним свидетельством того, насколько важна была задуманная военная хитрость для леди Терстон, но та лишь неодобрительно фыркнула в ответ на несдержанность своего сына и заключила:
— Беседа в подобном ключе ни к чему не приведет.
— Да, нам крайне необходимо чье-либо объективное мнение, — закивал в знак согласия мистер Флетчер, после чего развернулся в сторону Эви. — А вы что скажете, Мак-Алистер?
Этот простой вопрос, обращенный, очевидно, к кому-то за ее спиной, мгновенно отравил Эви все наслаждение от происходящего. Сердце у нее в груди замерло — неприятное ощущение, мягко говоря, — и она медленно обернулась, будучи уверена, что ослышалась. Или надеясь и боясь, что расслышала правильно?..
Нет, она не ослышалась.
Человек, о котором шла речь, стоял в тени огромного книжного шкафа не далее чем в трех шагах от нее, и при виде его сердце бедной Эви вздрогнуло и гулко застучало о ребра.
Святой Боже, он здесь… Мак-Алистер, отшельник Халдон-Холла.
Вот только в данный момент он ничем не напоминал пресловутого отшельника, отметила про себя девушка. Она прищурилась, когда мужчина шагнул в круг света, с подозрением обозревая весьма примечательные перемены, произошедшие с ним. Последний раз она видела Мак-Алистера в лесу, окружающем поместье. Тогда он был одет как самый заурядный фермер. Его длинные волосы пребывали в беспорядке, а в глазах полыхала необузданная страсть. И еще он сжимал в руке длинный нож.
Сейчас же Мак-Алистер был одет как подобает джентльмену — на нем был ладно скроенный приталенный зеленый сюртук, панталоны светло-коричневого цвета, высокие ботфорты, именуемые гессенскими[2], и безукоризненно повязанный галстук. Он подстриг свои густые каштановые волосы и даже собрал их в аккуратный, хотя и вышедший из моды, хвост на затылке. Подбородок у него был чисто выскоблен, руки тщательно отмыты от грязи и сажи, и, самое главное, не было видно никакого оружия. Словом, выглядел он исключительно респектабельно.
И почему-то вдвое опаснее обыкновенного.
Эви одним взглядом окинула высокие дуги бровей, упрямо выдвинутый вперед квадратный подбородок и нос, явно не единожды сломанный. Она также обратила внимание — и покраснела при этом — на его мускулистые ноги, широкий разворот плеч и жилистые руки, обладающие, как она уже имела неосторожность убедиться, стальной хваткой. Мак-Алистер ничуть не походил на пришедшего на званый раут лондонского денди. Волк в овечьей шкуре, подумала она, вот кто он такой, или, скорее, большая и смертельно опасная дикая кошка, из прихоти позволившая надеть на себя ошейник. Неискушенный наблюдатель мог счесть его совершенно неопасным или даже прирученным, но стоило лишь пристальнее вглядеться в его глаза, чтобы понять всю ошибочность столь поспешного вывода. Они по-прежнему оставались бешеными и обжигающими.
Ей уже довелось заглянуть в эти глаза — и она утонула в них, — как раз перед тем, как раствориться в его поцелуе одним безумным и сказочным вечером в лесу. И с тех пор она думала о нем каждый день.
Целых пять проклятых месяцев.
Жаркий румянец смущения на лице Эви уступил место краске гнева. Он заявил ей, что уедет далеко- далеко, и не обещал вернуться, но неужели этому мужчине так дьявольски трудно было взять и прислать ей хотя бы одно несчастное письмо? Даже
Она молча смотрела, как Уит обошел ее и приветственно хлопнул Мак-Алистера по плечу, подталкивая его выйти на середину комнаты.
— Мак-Алистер, чертовски рад тебя видеть. Нам не помешает еще один голос разума. Полагаю, ты знаком здесь со всеми, за исключением Эви.
Мак-Алистер устремил на нее взгляд своих темных глаз, и на какое-то ужасное мгновение девушка вдруг испугалась, что он может выдать их тайну. Но он, не мигая, лишь смотрел на нее, словно стараясь прочесть ее мысли, — и страх Эви сменился замешательством.
Растерявшись и не зная, как лучше ответить на долгий и внимательный взгляд мужчины, который,
— М-м… — выговорила она и тут же прикусила кончик языка, стараясь вернуть утраченное самообладание.
Она
— Мистер Мак-Алистер.
— Мисс Коул.
Он почтительно поклонился ей, что прекрасно соответствовало его облику лощеного джентльмена и так противоречило тому образу дикого отшельника, который запечатлелся у нее в памяти. Мак-Алистер повернулся к леди Терстон и поклонился еще ниже, выказывая ей уважение.
— Леди Терстон. Мое почтение.
Голос его по-прежнему звучал грубо, отметила про себя Эви, грубо и хрипло, как будто он так и не привык пользоваться им. Как жаль, что он, тем не менее, имеет для нее столь притягательную силу.
Леди Терстон наклонила голову в знак приветствия.
— Очень любезно с вашей стороны навестить нас. Полагаю, мистер Флетчер ознакомил вас с содержанием письма, которое получила Эви?
— Отчасти. — Мак-Алистер задержал взгляд на Уите, прежде чем кивком подбородка указать на маленький столик у стены, на котором лежали конверт и лист бумаги. — Это оно?
— Да.
Жестом руки Уит пригласил бывшего отшельника взглянуть на него.
Голова у Эви шла кругом, мысли путались: «Ради всего святого, что он здесь делает? — А сердце готово было выскочить из груди: — Господи, как же он все-таки красив!» Она смотрела, как он пересек комнату и взял письмо в руки. Значит, он обучен грамоте, с некоторым сожалением подумала девушка. Это была последняя отговорка, которой она могла объяснить его странное нежелание писать ей.
Она едва удержалась, чтобы не показать ему язык, когда он развернул сложенный вчетверо лист бумаги и принялся читать. Лицо его оставалось бесстрастным, и он ничем не выдал своих чувств относительно содержания письма. А ведь оно было далеко не безобидным. Даже она сама почувствовала неизъяснимый страх, хотя и знала прекрасно, что все это — ложь от первой до последней строчки.
Письмо являло собой отвратительную смесь оскорблений и угроз — намного более отвратительную,
