– Что ж, это правда, хотя я и тешила себя мыслью, что мы с Иэном все-таки больше партнеры, чем просто «шеф» и «секретарь».
– «Партнеры»! – взорвалась Маргарет, не в силах больше сдерживаться. – Да ты фактически заправляла всеми делами вместо него. Без тебя...
Тут Сара, печально улыбнувшись, прервала подругу:
– Хотелось бы, чтобы это было так, но, честно говоря, фирма процветала из-за умения Иэна показать товар лицом, его делового чутья. Моя работа была второстепенной. Во всяком случае, как заявила мне Анна, не в моих интересах оставаться у Иэна теперь, когда они собираются пожениться. Она вполне сможет заменить меня в конторе, и они с Иэном решили, что было бы лучше для всех, если бы я подыскала другую работу. Если я захочу, то могу остаться до конца месяца. – Сара криво усмехнулась, презирая себя, а Маргарет поморщилась от боли за нее. – Что мне оставалось делать? Естественно, я сказала, что уйду немедленно. Это было вчера. Сегодня я зашла, только чтобы освободить письменный стол и убрать кое- что...
Она закусила губу, боясь расплакаться. Этот разговор с Анной был такой необычный, неожиданный, такой болезненный... А ей казалось, что она уже, все что можно, перестрадала раньше. Конечно, она знала, что Иэн видится с Анной, так же как знала и о всех его предыдущих подругах, с которыми он встречался в продолжение тех десяти лет, что она работала у него. Она почувствовала полную опустошенность, когда он сказал ей, что женится на Анне, но постаралась скрыть свои чувства – ведь за все годы совместной работы она уверовала в то, что он ни разу не догадался о тех надеждах, которые она лелеяла в душе, и о любви к нему.
Сара совершенно искренне полагала, что только Маргарет знает о ее чувствах к Иэну. И то лишь потому, что однажды, спустя год после ее переезда в соседний с Маргарет дом, та зашла неожиданно к Саре и застала ее в слезах: Иэн отменил их рождественский ужин вдвоем как знак благодарности за ее упорную работу в течение года – вместо этого он пошел на вечеринку с очередной дамой сердца.
Ни родители, ни сестра ничего не знали о ее любви к Иэну, или по крайней мере Сара полагала, что не знают. Теперь же она с ужасом подумала, а что, если они догадывались об этом и молчали, жалея ее.
Сара с горечью признала: она заслужила то презрение, которое Анна вылила на нее. В конечном счете она оказалась типичным нелепым созданием, скучной, непривлекательной женщиной, отчаянно влюбленной в своего обаятельного красавца шефа. Но теперь, наконец, она разорвала эти цепи, подав заявление об уходе.
– Если хочешь знать, то это даже к лучшему, – откровенно заявила Маргарет и прямолинейно добавила: – Хорошо, хорошо, я знаю, что ты не терпишь, когда критикуют Иэна, но хоть один раз я выскажу все, что думаю. Он использовал тебя, твой талант, твое умение, а теперь...
– А теперь влюбился в Анну, и в его жизни больше нет места для меня, – спокойно прервала ее Сара. – И, подумать только, все это время я была абсолютно уверена, что мне удается скрывать свои чувства! Когда я начала работать с ним, мне было всего девятнадцать и голова у меня была забита романтическими мечтами. – Сара говорила больше себе, чем Маргарет. – Я приехала в Лондон из Шропшира[1], чтобы пополнить свои знания и получить престижную работу. Родители хотя и беспокоились за меня, но не препятствовали моему отъезду. Сначала мне было очень тоскливо, я скучала по дому. Жила я вместе с тремя другими девушками, работая неполный день, и училась на вечернем отделении колледжа, занимаясь компьютером и иностранными языками. Там я и встретила Иэна – он тоже проходил курс компьютерного обучения. Ему было двадцать пять, и он как раз открывал собственное дело. Иэн сказал мне, что он коммерсант и что ему очень нужен управляющий. В конце концов он предложил эту работу мне, и я с радостью ухватилась за нее. Он всегда был щедр в оплате, а когда умерла бабушка и оставила мне деньги, я купила этот дом. И больше не скучала по родным местам, завела друзей, устроила свою жизнь здесь. Я никому об этом не говорила, но для себя знала точно, что моя любовь к Иэну, так же как и стремление не ударить в грязь лицом в своей работе, удерживала меня около него. Я была просто дурочкой, надеялась на...
Это он позволял тебе надеяться! – в сердцах подумала Маргарет, но промолчала, так как чувствовала, что Сара уже достаточно настрадалась и без ее слов.
– Что ты собираешься делать теперь? – мягко поинтересовалась она.
– Поеду домой. – Сара криво улыбнулась, видя выражение лица Маргарет. – Глупо, да? Я, взрослая двадцатидевятилетняя женщина, прожившая в Лондоне десять лет, до сих пор, непонятно почему, все еще считаю Шропшир своим домом. Я кое-что скопила. Сдам этот дом, если будет необходимо... Считаю, что могу позволить себе несколько месяцев отдохнуть, забыться.
Сара растерянно покачала головой, понимая, что одна из причин, почему она собирается уехать из Лондона, – это боязнь. Она боялась, что, когда пройдет шок и утихнет гнев, она даст слабинку, найдет оправдание и снова встретится с Иэном – это могут быть какие-то неразрешенные дела в конторе, что-то известное только ей. Она не хотела настолько упасть в собственных глазах, дойти до такого унижения. Все и так было ужасно, чтобы сознательно позволить себе хвататься за него, выглядеть жалкой и нежеланной, стать объектом насмешек.
Она закрыла глаза – слезы заслонили стоящую перед ее взором картину: Иэн и Анна вместе, они потешаются над ней, Иэн – с откинутой назад красивой светлой шевелюрой, смеющимися голубыми глазами, с лицом, полным черствого презрения. Сара вздрогнула, удивляясь тому, как легко она смогла представить его именно таким. До сих пор, если бы кто-нибудь только предположил, что Иэн может быть бессердечным, жестоким, сознательно злым, она немедленно опровергла бы подобную критику. Хотя... за эти годы были случаи, моменты, когда даже ее преданность давала трещину от некоторых его решений, замечаний, заявлений, которые она, сама мягкая по натуре, считала не слишком добрыми и великодушными. Она сознавала, что он эгоист, но заставляла себя верить, что это эгоизм избалованного маленького мальчика, который никогда не поступит умышленно жестоко по отношению к другим. Была ли она не права? Неужели все это время она запрещала себе увидеть правду? Сара снова вздрогнула, и Маргарет участливо посмотрела на нее.
Она всегда подозревала, что, несмотря на внешнюю самоуверенность и сдержанность, ее подруга на самом деле ранима и хрупка, ей свойственна мягкая женственность. И оттого, что Иэн Сондерс этого не видел, Маргарет презирала его еще больше.
– Да, поезжай домой, – твердо сказала она. – Хотя я и буду очень скучать по тебе, особенно когда мне будет нужен кто-нибудь, чтобы присматривать за моими двумя безобразниками.
Сара, слегка улыбнувшись, возразила:
– Ты же их обожаешь.
