- Студенты там впереди!.. Куда они к черту годятся!.. Интеллигенты!.. Они еще драла дадут!.. Держись смелей!
Иван Ионыч оглянулся кругом, как бы выбраться на тротуар, чтобы пробиться в какой-нибудь двор. Ему казалось, что сейчас засвистят по толпе пули, а при чем он здесь? Но кругом было непробиваемо густо, и уж дышать становилось трудно от тесноты. Он спросил магистра сердито:
- Чего же это народ хочет?
- Вот тебе на! - Магистр поглядел на него с презрением и добавил: Хлеба хочет!
Рыжеволосая тоже нахмурила на него чуть заснеженные (золото с серебром) брови и шевельнула губами не менее презрительно:
- А войны не хочет! Поняли?
- Коротко и ясно! - буркнул Полезнов. - А что хлеб везли, это мне хорошо известно... Только морозы вот... Так что у тысячи паровозов трубы полопались, вот как было дело!
Но тут он увидел, как продиравшийся мимо вперед сутуловатый, с сажей на крыльях носа молодой рабочий очень близко и очень тяжело на него глянул белыми с черными точками глазами. Он ничего не сказал ему, только глянул пристально, и Полезнов понял, что ни полиция, ни даже казаки таких не испугают.
А когда опять донеслось пронзительное: 'И-и-сь!', то сразу закричали все вокруг, и трудно было разобрать, что именно. Потом вдруг попятились (и он вместе со всеми), но тут же почему-то опять подались вперед. И так было не один раз.
У Полезнова была старая привычка: в толпе держать руки в карманах. Так он стоял и здесь, все время стараясь нащупывать пальцами карманы пиджака и брюк.
Но вот кто-то крикнул впереди:
- Пулеметы!
- Пу-ле-ме-ты! - изо всех сил закричал назад Полезнов.
И он уже повернулся, чтобы бежать вместе со всеми: ему казалось, что после такого страшного слова остается всем только одно - бежать.
Но никто не побежал почему-то. Даже как будто стали напирать гуще... Рыжая девица даже смеялась чему-то, а бритый магистр, обернувшись, весело кричал ему:
- Ерунда, Лев Львович!.. Не впадайте в панику!.. Наша берет!
Однако тут же все сильно начали пятиться. Закричали спереди:
- Казаки!.. С пиками!..
- Ну вот!.. Не говорил я? - И Полезнов сильно потянул назад за руку поэтессу.
- Да какого вам черта нужно, послушайте! - обиделась та и тут же чуть на него не упала: нажали спереди, а когда оглянулся Иван Ионыч, оказалось, что видны были уж не лица, а затылки, и значительно стало свободнее. И вдруг золото волос рыжухи и шляпа магистра мелькнули мимо него и очутились уже сзади... Полезнов втянул голову в плечи, насколько смог, и кинулся за ними.
Он кинулся с большой силой, так что едва не сшиб с ног двух-трех подростков. Кто-то из них обругал его 'боровом'. От бега и сутолоки распустилась, он заметил, тугая коса девицы, и плескался перед его глазами конец ее золотой рыбкой.
Когда на дворе какого-то обшарпанного дома очутились они все трое - он, магистр и поэтесса, - переглянулись они дружелюбно, и вдруг и зоолог и рыжуха расхохотались почему-то так весело, что даже он зачмыхал носом и довольно покрутил головой.
- Совсем революция! - сказал он.
- Де-мон-стра-ция, господин Львов! - похлопал его по плечу зоолог. Пока еще только демонстрация, а ре-во-лю-ция будет своим чередом... Она не задолжится!
- Будет?.. Неужто как в девятьсот пятом? - несколько даже испуганно поглядел не на него Полезнов, а на рыжеволосую, подкалывавшую в это время косу: ей он все-таки больше верил.
- Нет, не как в девятьсот пятом, а го-раз-до лучше! - успокоила та.
- Значит, опять имения будут громить?
- А у вас что? Имение?.. Вы - помещик?
- Ну вот, какое там имение, что вы! - усмехнулся он: он действительно повеселел как-то оттого, что не успел стать помещиком, что был, и не очень давно, случай купить, небольшое правда, имение недалеко от Бологого и не так дорого, но он все-таки удержался, не купил, - оказалось, хорошо сделал.
Во двор между тем порядочно набилось народу, и из ближней кучки какой-то тощий и высокий, но довольно легко одетый кричал сипло:
- А я вам говорю, что они заранее приготовились!.. На Невском везде патрули, я сам видел!.. И казачьи пикеты!..
Тут он жестоко закашлялся, согнувшись и двигая спиной, так что Полезнов сказал сожалея:
- Таким бы дома надо сидеть, а не по холоду с другими ходить!..
Но длинная спина кашлявшего напомнила ему тоже длинного и худого князя Абашидзе, и он спросил зоолога с беспокойством:
- А как же с войной в подобном случае, если и в самом деле революция будет?
- К черту войну!.. Долой войну! - ответил тот очень решительно. Навоевались!.. Довольно!.. Вы согласны с этим, Лев Львович?
Полезнов решил обидеться.
- Дался вам какой-то Лев Львович! Меня Иван Ионычем зовут, если вам желается знать, а совсем не Лев Львович!
- Неужто не Лев Львович! - весело шутил бритый, а рыжуха все возилась с тяжелым слитком волос и смотрела куда-то в сторону.
Полезнов обиделся и на него и на нее тоже и, вдруг повернувшись решительно, пошел к воротам.
Улица была уже чиста; народ толпился только на тротуарах. Трое или четверо конных полицейских медленно передвигались около самых тумб и кричали:
- Про-хо-дите, вам сказано!.. Про-хо-ди-и та-ам!..
Иван Ионыч взял направление на Невский и пошел, выставив вперед правое плечо, как он всегда ходил в толпе, которую нужно было буравить.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Когда он дотолкался, наконец, до Невского, то возле остановки трамвая думал дождаться вагона на Знаменскую площадь, чтобы заехать к полковнику Абашидзе спросить, когда можно будет получить в интендантстве деньги (приходилось что-то более двадцати семи тысяч), но вагона все не было. Да и обратно не шли вагоны: рельсы трамвая блестели пустынно. Это было бы само по себе с непривычки жутко, пожалуй, если бы не огромная толпа около.
Но вот подъехал городовой на крупной серой лошади. Шапка с медной бляхой заиндевела. Уздечку он держал левой рукой, а в правой, в теплой белой варежке, зажал ременную нагайку. Был он мясист и лилово-красен. Крикнул хрипло:
- По случаю порчи вагонов не будет ходить!..
- Что? Забастовка! - крикнуло несколько голосов ответно около Полезнова.
- Ка-ак это забастовка?.. Я вам говорю: по случаю порчи!.. Ррасходи-ись!
- Мало ли что ты скажешь!.. Тоже: 'я говорю!..' Фараон чертов!.. Сельдь!..
Полезнов видел кругом лица то насмешливые, то сумрачные, то очень яростные... Подъехал казачий патруль - шесть всадников по три в ряд... Тут Иван Ионыч в первый раз в жизни внимательно присмотрелся к колыхавшимся за спинами казаков геройским пикам, но сами казаки оказались молодой и хлипкий народ. Мелкие лошадки их тоже не понравились Полезнову. Однако он решил про себя: 'Если трамвая не будет, нечего и стоять...' Разнообразно ворочая правым плечом, которое считал надежнее левого, он выбрался из этой толпы, но, немного пройдя по тротуару, попал во вторую, а едва пробился через нее в третью... Извозчиков же нигде не было видно.
Какого-то встречного черноусого капитана он спросил:
- Неужто извозчики тоже забастовали?
Тот оглядел его небрежно и буркнул:
- Очевидно.
- Какой же им, однако, расчет? - хотел он узнать у капитана, но тот шевельнул только бровями и прошел поспешно, точно опасаясь, как бы не задал он ему вопроса насчет того, что это такое вообще
