Слишком хорошо, подумала Эмили.
– Как ты себя сегодня чувствуешь?
– Лучше, – заверил Лукас. – Не считая периодически нападающего на меня кашля, я определенно пошел на поправку.
– Отлично. – Эмили, довольная, улыбнулась. – Я принесу тебе завтрак, а потом немного приберусь здесь.
– А после этого?
– Вернусь в Спайтлфилдс.
Лукас откинулся на подушки и укоризненно взглянул на нее.
– Разве ты не боишься, что мне станет хуже?
– Я не могу постоянно находиться здесь, Лукас!
– Почему? – настойчиво спросил он. – Тебе надо убираться где-то?
– Нет, не сегодня.
– Тогда, что такого срочного ждет тебя в Спайтлфилдсе? Почему ты рвешься туда?
– Мой компьютер хотя бы. Я действительно пишу роман, Лукас, а не просто делаю вид. Мне бы следовало сейчас сидеть и работать.
– Тащи свой компьютер сюда. – Темно-вишневые глаза притягивали ее словно магнитом. – Я прошу тебя остаться, Эмили, по той простой причине, что буду страшно скучать по тебе, если ты уйдешь.
Она повернулась и направилась к двери.
– Пойду сварю кофе и постараюсь поскорее приготовить тебе завтрак.
Это никуда не годилось. Эмили решила, что с сего момента не будет реагировать на его колдовской взгляд. Ситуация довольно типична – пациент привык к опеке медсестры. Но она – не сиделка, а если у нее еще осталась хоть капля разума, она уйдет сразу после того, как приведет в порядок спальню Лукаса, и вернется только в положенный день уборки. Или, проявив здравомыслие, не вернется сюда никогда.
– Почему такой хмурый вид?
Эмили в испуге резко обернулась и увидела одетого Лукаса.
– Ты встал, – глупо сказала она, и он усмехнулся.
– Ну да. Я пришел, чтобы позавтракать с тобой на кухне. – Он пытливо посмотрел на нее. – Но, если возражаешь, я перемещусь со своим подносом на диван в гостиной и оставлю тебя в покое.
– Разумеется, не возражаю. Устраивайся на табурете и выпей апельсиновый сок, пока я жарю гренки. Надеюсь, ты любишь яйца всмятку? Что ты обычно ешь на завтрак? – спросила она, макая кусок хлеба в желток.
– Только пью какой-нибудь фруктовый сок, – признался Лукас, последовав ее примеру. – Каролина, моя секретарша, приносит кофе с булочками, когда я прихожу на работу. А ты что ешь?
– Дома, под зорким оком мамы, что-нибудь вроде этого.
– А с Майлзом?
Эмили пожала плечами.
– Я всегда уходила раньше его, чтобы принести моему боссу кофе и булочки.
– Твой босс сожалел о твоем уходе?
– Да, по его словам. Он сказал мне много хорошего и пообещал дать прекрасную характеристику, даже пригласил меня иногда заходить к нему. Но я не появлюсь: насколько мне известно, Майлз все еще работает там.
Лукас повернулся и внимательно посмотрел на нее.
– Я все думаю насчет этого Майлза. Почему он все-таки продолжает тебе звонить? Уж не хочет ли помириться?
Эмили нахмурилась.
– У него ничего не выйдет. Я удивлена, что он вообще хочет иметь со мной дело.
– Почему?
– Из-за денег. – Эмили грустно улыбнулась. – Моих денег. Когда мы расставались, то очень сильно поскандалили из-за этого. Я, как дурочка, отдала ему все свои сбережения, чтобы внести задаток за квартиру, и не взяла никакой расписки. А Майлз оформил все документы только на свое имя. Так что теперь я не имею никаких юридических прав на наше общее жилье и никаких надежд получить когда-нибудь свои деньги назад.
Лукас в сердцах выругался.
– Мало того, что этот мерзавец надул тебя, он еще и выманил твои деньги! А ты обращалась к юристу?
– Конечно, отец сразу связался со знакомым адвокатом, но тот посоветовал нам ничего не затевать. По его мнению, судебные издержки превысят сумму, которую я передала Майлзу. К тому же мне тогда хотелось поскорее забыть все, связанное с ним, в том числе и этот его несчастный долг. Я была безнадежно глупа. – Эмили со злостью уставилась на свою чашку. – Мне хочется задушить Майлза собственными руками всякий раз, как я вспоминаю о нем.
Лукас разозлился еще больше.
– Послушай, Эмили, если эта свинья когда-нибудь объявится и посмеет тебе докучать, немедленно скажи мне. Я с ним рассчитаюсь.
– Не думаю, что такое случится, но если он и разыщет меня в Спайтлфилдсе, ему сначала придется иметь дело с Нэтом. Да не смотри так, – раздраженно добавила она. – Нэт, естественно, встретит его первым, это же его дом.
Лукас встал с табурета, подошел к Эмили и, сжав ей локти, пытливо посмотрел в лицо.
– Если Майлз будет доставлять тебе неприятности, я обращусь к моему другу-адвокату, и тот привлечет его к суду.
Эмили обрадовалась.
– Это замечательная идея.
Он сжал ее локти еще сильнее.
– Скажи мне правду: когда произошел скандал, Майлз поднял на тебя руку?
– Нет. – Эмили победоносно улыбнулась. – Рукоприкладством занималась я. Сначала в ту ужасную ночь он просто разбушевался, орал, что я устраиваю шум на пустом месте, что мужчина всегда остается мужчиной и Тамара была для него только мимолетным увлечением, а я дорога ему. – Она пожала плечами. – Когда я потребовала вернуть мне мои деньги, начался страшный крик, Майлз попытался помешать мне собирать вещи, я схватила его драгоценную школьную биту для крикета и велела убрать от меня руки и уносить ноги, пока я не дала ему по башке.
Лукас закинул голову и захохотал.
– Какого роста этот идиот?
– Почти такого же, как ты, но только плотнее. А что?
Он удивленно покачал головой.
– Решительное создание! Как хорошо, что я больше не держу биты для крикета.
Эмили внимательно посмотрела на него, склонив голову набок.
– В твоем случае я действовала бы более утонченно.
– Тебе это уже удалось. – Театрально вздохнув, Лукас прижал руку к груди. – Ты украла мое сердце.
– Очень смешно! – язвительно произнесла она. – А теперь шагай в гостиную и ложись на диван, пока я здесь все уберу. А потом я примусь за твою спальню.
Эмили уже заканчивала уборку, когда в дверь позвонили.
– Я открою! – крикнула она и пошла в прихожую.
– Эмили? – удивленно воскликнула Лиз Доналдсон. – А я и не знала, что ты приходишь сюда по средам.
– Обычно не приходит, – сообщил Лукас, появившись на пороге гостиной. – Извини за отсутствие хороших манер, но стой там, где стоишь, возможно, я еще заразен.
– Я так и поняла. Я прочла записку Эмили, поэтому зашла, чтобы принести тебе газету и спросить, не нужно ли чего, – сказала Лиз, высокая, светловолосая женщина с ясными глазами на умном лице. – Но если
