улыбнулась.
— Знаете, я живу довольно далеко, и мне нужно перекусить, прежде чем ехать обратно. Позвольте угостить вас обедом в знак благодарности за быструю работу.
— Очень мило с вашей стороны. Спасибо.
На коротком пути в кафе Хетти сказала:
— Я побоялась вчера сообщить свое имя, так как, возможно, вы отказались бы встретиться.
Эйвери покачала головой.
— Если бы вы хотели со мной поговорить, то мы могли бы пообедать и без этой затеи с платьем.
— Я не была уверена, что вы согласитесь, — объяснила Хетти.
Они прошли к столику у стены. Стройный светловолосый мужчина поднялся, приветствуя Эйвери.
— Здравствуйте. Я Чарли Тремейн.
Она с улыбкой пожала его руку.
— Я видела вашу фотографию.
Чарли выдвинул для Эйвери стул и посмотрел на нее с откровенным интересом.
— Хорошо, что вы нашли время поговорить с нами.
— Что-нибудь случилось? — спросила Эйвери, видя, как меняется выражение лица миссис Тремейн.
— Да, случилось, — мрачно ответила Хетти. — Но давайте сперва сделаем заказ. Что вы порекомендуете?
Пока они ждали горячие бутерброды, Тремейны задавали вопросы, касающиеся бизнеса Эйвери, помалкивая об истинной причине своего визита.
— Я очень рада нашему знакомству, но почему вы хотели меня видеть? — спросила Эйвери, взяв сэндвич.
Хетти вздохнула:
— Мы оба очень любим Джонаса и не можем стоять в стороне и ничего не делать, когда он разбивает свою жизнь.
Чарли озабоченно нахмурился:
— Джонас работает, работает и еще раз работает.
Он не приезжает к нам, не поехал на воскресный обед к Лилиан…
— Кто такая Лилиан?
— Его мать. Она очень волнуется. И я тоже.
Хетти согласно кивнула.
— Джонасу явно угрожает опасность помешаться на работе. Я уже вижу заголовки в газетах.
— Какие заголовки? — моргнула Эйвери.
— Ну, знаете, что-то вроде: «Тридцатилетний предприниматель умирает от чрезмерных перегрузок».
Это вы его довели?
— Дело не во мне. Я уже давно не видела Джонаса…
— В этом-то все и дело, — мягко сказал Чарли.
Эйвери медленно отхлебнула кофе.
— И чего вы от меня хотите?
— Для начала объясните, почему вы не можете его простить.
— Это его слова?
Чарли покачал головой.
— Мне позвонила Лилиан и попросила помочь, так что я поехал в Лондон. Фактически пришлось выкручивать ему руки, чтобы он объяснил, в чем дело. Он заявил, что вы отказались выйти за него замуж. Но не сказал, почему.
Хетти наклонилась к ней.
— Дорогая, вы любите Джонаса?
Эйвери хотела было солгать, но все же неохотно ответила:
— Да. Люблю.
— Чарли говорит, что Джонас сходит с ума от любви. Поцелуйте его и забудьте все, Эйвери. Пожалуйста.
— Я знаю парня с тринадцати лет, — вздохнул Чарли, — и еще ни разу не видел его таким.
Хетти взяла Эйвери за руку.
— Все, что нужно, — всего лишь один звонок. И тогда вы сможете приехать к нам, чтобы отпраздновать примирение.
Эйвери криво улыбнулась.
— Джонас всех своих подружек привозил познакомиться с Тремейнами?
— Нет, — сказал Чарли и поцеловал ее в обе щеки. Вы будете первой, Эйвери.
Тремейны уехали, довольные, что попытались помочь Джонасу, но Эйвери вернулась к работе, чувствуя себя виноватой. Ведь она же ничего не обещала. И у нее не было намерения говорить с Джонасом.
Она вручила Фрэнсис жакет на следующий день.
— Надеюсь, подойдет.
— Просто идеально! — возликовала та. — Я всегда верила в искусницу Эйвери.
День свадьбы с утра выдался холодным и серым, но к полудню февраль смилостивился, и зимнее солнце вышло из-за туч. Эйвери приехала рано вместе с Луизой и Хелен и их мужьями. Они сели на передних скамьях в освещенной свечами церкви, восхищаясь цветами, которые Надин расставила с большим вкусом.
Филип волновался так, словно женился в первый раз. Его дочь что-то ободряюще шепнула ему и поцеловала. По сигналу два органа заиграли свадебный марш, и Фрэнсис, обворожительная в белом платье и элегантном кружевном жакете, пошла к алтарю под руку с отцом, следуя за семилетней внучкой Филипа…
Церемония уже завершилась, когда Эйвери заметила знакомую фигуру. Конечно же, Фрэнсис забыла упомянуть, что пригласила на свадьбу Джонаса.
Снаружи, под холодным зимним солнцем, начался обычный переполох. Невеста настояла на том, чтобы сделать групповой снимок «Искусницы Эйвери». Джонас, казалось, ни на что не обращал внимания, беседуя с Томом Беннетом и Энди Коллинзом.
— А ты держала в секрете полный список гостей, шепнула Эйвери подруге, и Фрэнсис улыбнулась, нисколько не раскаиваясь.
— Мне так захотелось. Это же моя свадьба. Ты сегодня не можешь на меня сердиться!
— Улыбнитесь! — велел фотограф.
Когда жених и невеста уехали на прием, Джонас наконец подошел к Эйвери.
— Привет! — сказала она, улыбаясь. — А я и не знала, что встречу тебя!
— Фрэнсис посоветовала ничего не говорить заранее. — Его ответная улыбка была холодной. — Ты бы изобрела какую-нибудь таинственную болезнь, чтобы не видеть меня.
— И испортила праздник? Ну уж нет!
— Ты очень красивая, — тихо сказал он.
Эйвери купила белое шерстяное пальто, чтобы надеть его поверх своего любимого черного платья.
Она собрала волосы в обычный пучок, но смягчила строгость прически кокетливой черной шляпкой.
— Ты тоже хорошо выглядишь, — вернула она комплимент.
— Том попросил меня быть твоим шофером. Ты не против?
— Нет, конечно, спасибо. — Эйвери сдержанно улыбнулась. — Эти туфли не предназначены для пешей прогулки.
Поездка была короткой, а атмосфера весьма напряженной. Когда они приехали в «Ангел», Эйвери сразу же поспешила в маленький зал, снятый по случаю свадьбы, обняла подругу и нежно поцеловала ее.
Фрэнсис и Филип пригласили так мало гостей, что праздник больше походил на дружескую вечеринку. Речи были сказаны, вино выпито, а когда молодожены разрезали торт, им пришлось подойти к каждому гостю и поблагодарить. Было видно, что они оба очень счастливы, и Эйвери не смогла удержаться от зависти, весело разговаривая с подругой и подшучивая над ней из-за того, что та мгновенно стала
