Такова, однако, избранная им доля. За амбиции приходится платить.
К концу следующего рабочего дня Линли получил из седьмого спецотдела полные отчеты по результатам вскрытия трех первых жертв и описание первичного осмотра последнего обнаруженного тела. Он дополнил материалы фотографиями мест, где были обнаружены тела. Сложив бумаги в портфель, он спустился к парковке, сел в машину и в легком тумане, поднимающемся с реки, направился в сторону Виктория-стрит. Транспорт забил улицы так плотно, что движения почти не было; когда Линли пробился наконец к набережной Миллбанк, ему представилась возможность насладиться видом реки… вернее, тем, что можно было разглядеть через бетонную ограду, отделявшую воду от тротуара со старинными уличными фонарями, бросавшими во мглу желтые шары света.
Возле Чейни-уок Линли взял вправо, где нашел свободное место для остановки — на его удачу из паба в глубине переулка Чейни-роуд вышел посетитель, сел в машину и уехал. От этого места до дома на углу Лордшипс-плейс было совсем недалеко. Через пять минут он уже звонил в дверной звонок.
Линли предполагал услышать лай одной весьма добросовестной длинношерстной таксы, но его ожидания не оправдались. Спустя минуту дверь распахнула высокая рыжеволосая женщина с ножницами и мотком желтой ленты в руках. Ее лицо вспыхнуло радостью, когда она увидела, кто пришел.
— Томми! — воскликнула Дебора Сент-Джеймс — Ты как нельзя кстати. Только я подумала, что мне нужна помощь, как тут же появляешься ты.
Линли вошел в дом, сбрасывая на ходу пальто и пристраивая портфель рядом со стойкой для зонтиков.
— Какого рода помощь тебе нужна? Где Саймон?
— Он уже получил от меня задание. А мужей, да будет тебе известно, можно просить о помощи только в строго ограниченных пределах, а не то они сбегут с первой попавшейся бабенкой из местного паба.
Линли улыбнулся.
— Чем я могу помочь?
— Пошли со мной.
Она повела его в столовую, где над столом, заваленным оберточной бумагой, была зажжена старинная бронзовая люстра. Большая коробка была ярко упакована, и Дебора, по-видимому, находилась в процессе создания сложнейшего изысканного банта.
— Нет-нет, — сразу же пошел на попятную Линли, — в таких делах я не лучший помощник.
— Я все продумала, — сказала ему Дебора. — Тебе нужно будет только подать скотч и подержать, где я покажу. Не тушуйся, у тебя все получится. Желтую ленту я уже завязала, осталось добавить зеленую и белую.
— Такие же цвета Хелен выбрала… — Линли замолчал. — Это, случайно, не для нее? То есть для нас?
— Как это вульгарно, Томми, — улыбнулась Дебора. — Вот уж никогда не думала, что ты можешь так откровенно напрашиваться на подарок. Вот, возьми ленту. Я отмерю трижды по сорок дюймов. Кстати, как дела на работе? Ты же пришел по делу. Наверное, хочешь поговорить с Саймоном?
— Сойдет и Пич. Где она?
— Отправлена на прогулку, — ответила Дебора. — Отправлена с боем — из-за погоды. С ней пошел папа, что означает только одно: они спорят, кто будет гулять, а кого будут нести. Ты их не видел?
— Нет.
— Похоже, Пич победила и папа унес ее в паб.
Линли следил за тем, как Дебора сворачивает замысловатыми петлями отрезанную ленту. Она сосредоточилась на творении, и это дало возможность сосредоточиться на ней, его бывшей любовнице, женщине, которая была предназначена ему в жены. Не так давно ей пришлось лицом к лицу столкнуться с убийцей, и многочисленные швы, наложенные на ее лице, еще не совсем зажили. Шрам от пореза шел вдоль всей челюсти, но Дебора, которая была практически лишена тщеславия, не делала ничего, чтобы его скрыть.
Она подняла голову и увидела, что Линли рассматривает ее.
— Что? — спросила она.
— Я люблю тебя, — честно сказал он. — Иначе, чем раньше. Но все равно люблю.
Черты ее лица смягчились.
— Я тоже тебя люблю, Томми. Мы завершили тот этап и теперь на новой территории, и все-таки что- то осталось.
— Да-да, именно так.
Они услышали в коридоре шаги, приближающиеся к столовой, и по их неровному ритму поняли, что идет муж Деборы. Он возник в дверях комнаты, держа пачку больших фотографий в руках.
— Привет, Томми. Я не слышал, как ты пришел.
— Пич нет дома, — хором произнесли Дебора и Линли и так же хором засмеялись.
— Хоть на что-то годится эта собака. — Саймон Сент-Джеймс подошел к столу и разложил принесенные фотоснимки. — Выбор был нелегким, — сказал он жене.
Сент-Джеймс говорил о фотографиях, которые, насколько мог судить Линли, изображали один и тот же пейзаж: ветряная мельница на фоне полей, деревьев, далеких холмов и полуразрушенный коттедж на переднем плане.
— Можно? — спросил Линли и, когда Дебора утвердительно кивнула, рассмотрел фотографии подробнее. Выдержка, понял он, менялась от кадра к кадру, но тем не менее каждый снимок передавал тонкое умение фотографа уловить все вариации света и тени; при этом ни одна деталь пейзажа не теряла четкости.
— Я отдал пальму первенства вот этой фотографии, где ты подчеркнула лунный свет на крыльях мельницы, — сказал Деборе Сент-Джеймс.
— Мне она тоже показалась самой удачной. Спасибо, любимый. Ты мой лучший критик.
Она закончила завязывать бант и попросила Линли помочь ей со скотчем. Затем отступила на шаг, чтобы полюбоваться результатом работы, взяла с тумбочки запечатанный конверт, сунула его под обертку и протянула коробку Линли.
— С наилучшими пожеланиями, Томми, — произнесла она. — Искренне рады за вас.
Линли как никто другой осознавал, что пришлось преодолеть Деборе, чтобы произнести такие слова. Ей самой не суждено было родить ребенка.
— Спасибо. — Линли не смог справиться с чувствами, и голос прозвучал более хрипло, чем обычно, — Спасибо вам обоим.
Между тремя давними знакомыми воцарилась секундная тишина, которую нарушил Сент-Джеймс.
— Кажется, у нас есть повод выпить, — провозгласил он шутливо.
Дебора сказала, что присоединится к мужчинам, как только разберется с беспорядком, который устроила в столовой. Сент-Джеймс повел Линли в свой кабинет, расположенный на том же этаже, что и столовая, но выходящий окнами не во двор, а на улицу. Линли по пути забрал из прихожей портфель, оставив на его месте украшенный бантом подарок. Когда он нагнал старого друга, Сент-Джеймс уже стоял с графином в руке у бара возле окна.
— Шерри? — спросил он. — Виски?
— А твой «Лагавуллин» уже закончился?
— Как я ни старался, еще немного осталось.
— Готов оказать посильную помощь.
Сент-Джеймс налил обоим виски, а для Деборы оставил на столике бокал с шерри. Устроился рядом с Линли в одном из кожаных кресел перед камином. Для Сент-Джеймса это было непростым делом — из-за протеза, который он носил на левой ноге уже несколько лет.
— Читал я сегодняшнюю «Ивнинг стандард», — сказал он. — Выглядит все весьма и весьма скверно, Томми, если только я правильно понял оставшееся между строк.
— Значит, ты догадываешься, почему я пришел.
— Кто работает с тобой над этим делом?
