казалось, отовсюду одновременно.
Разумеется, я не успела.
Купилась, как маленькая, на обманный выпад, заработав длинную, но неглубокую царапину на ребрах. Затем пропустила совсем уж детскую атаку снизу.
Бежать.
Бежать, бежать по тоннелю, отражая бесконечные атаки. Звон оружия слился в непрерывную песнь, дикий темп не дает ни минуты на размышления. Нападающих я не видела – только размытые тени, да еще такое ощущение… Мерзкое ощущение.
Стойки и движения сплетались в причудливый танец, экономный, точеный. Упасть, пролетев буквально в сантиметре над полом, но не касаясь его, невероятным изгибом кисти отбросить вражеское оружие, взвиться, ощутив холодное прикосновение стали к ребрам – прикосновение, но не порез. Увернулась. А левая рука уже сама чертит стальным клинком сложную линию, отражая что-то там еще, правая вдруг резко ударяет по удлиненной рукояти, мгновенно меняя траекторию и направление удара, и успевает-таки отвести смерть.
Это от икры отрезан тонкий-тонкий кусочек плоти. Ногу точно кипятком обожгло.
Время растянулось, движения стали замедленными, точно вязнущими в чем-то. Клинки все так же жадно устремлялись к моей плоти, а я не успевала, не успевала…
Наверное, именно это и привело меня в чувство. Какого демона? Что я делаю?
Меч исчез из руки, точно его и не было, я застыла в спокойной, почти ленивой медитации. Клинки атакующих устремились вперед, к незащищенной плоти. Можно было бы, конечно, позволить им ударить, но мои нервы сегодня почему-то решили, что с них пока.
В последние мгновения сила рванулась из тела, из точки многоцветий, ровно пульсирующей между глаз Ярость и непонимание вспыхнули чистым, ярким пламенем, стекавшим по коже огненными каплями Брызги на предательской реальности. Я жгла нити, безжалостно уничтожая узор, и то, что только что казалось прочным и надежным, рассыпалось под плетями неверия в невесомую пыль. Рассыпалось под тяжестью таких знакомых слов.
Это всего лишь сон…
* * *
Не крик даже, а удивленный вздох застыл в горле твердым комком. Я села так быстро, что окружающее на мгновение смазалось в стремительности этого движения. Пальцы комкали мокрый шелк простыней, темнота вокруг нежна и спокойна.
Первое, въевшееся в плоть и кровь действие – проверить Эль. Нет, там все, вроде, в порядке. Мой народ занят своими делами.
Когда дыхание успокоилось настолько, что можно было не глотать воздух судорожными, резкими вздохами, я решила, что время на эмоции закончилось, пора бы и подумать.
Что, во имя Ауте, только что случилось?
Осторожно провела рукой по телу. Под грудью выступил пот, простыни влажные и холодные. И – обжигающей пульсацией регенерации – спешно затягивающиеся раны: царапина на ребрах, аккуратно срезанная кожа на ноге. Мелочи, почти не больно.
Где-то на периферии сознания забрезжило что-то вроде идеи.
Итак, подытожим. Я спала, сплетая какую-то легкую и бесполезную фантазию, когда вдруг сон вышел из-под контроля. Я была атакована. Во сне. И не смогла с этим справиться.
Нет, хуже того. Я забыла, что это – сон. Был ослепительно короткий миг, когда весь мир сузился до нескольких острых мечей, которые нужно было любой ценой отвести от себя, когда ощущение опасности стало настолько сильным, что включился слепой, нерассуждаюший инстинкт самосохранения, Танцующая изменения, забывшая, что она есть и чем она не является. Такого со мной еще не было.
Мило.
Единственное объяснение, которое приходило на ум, – атака извне. Кто-то или что-то вторглось в сновидение, связало меня одурманивающим заклятием, а затем атаковало просто и незатейливо: мечами и магией. В таком случае решение не тягаться с этой таинственной тварью в состязании воли, а быстренько смыться оттуда, уничтожив попутно весь узор, было верным. Главное – не позволять оружию нападающих дотронуться до эфирного тела. Окажись моя сила хоть немного меньше силы агрессора, усомнись я хоть на долю мгновения, что клинки не причинят мне ни малейшего вреда, – и ранение, полученное лишь в воображении, оказалось бы не менее смертоносным, чем настоящее.
Опасливо коснулась кожи рядом с порезом и досадливо дернула ушами.
Играть в “кто упрямей?” с неизвестным противником – безумие. Особенно с противником, способным повернуть против вене ее собственный сон. Это, скажу я вам, надо умудриться. Ой как умудриться.
Все размышления казались разумными и верными. И были бы наверняка верными, если б не это: ну не ощущала я постороннего вторжения в свой разум. Хоть убейте, не ощущала. Ну ни капельки., Я откинулась на подушки, стараясь расслабиться. Легкое состояние транса. Самонаблюдение. Мерцающая звездочка сознания скользила по телу, исследуя сосуды, ткани, кости. Надолго задержалась в области внутренних органов. Затем сосредоточилась на разуме, чутко вслушиваясь в шепот обитавших там бессчетных душ. В голоса и мысли миллионов эль-ин, всегда присутствующих где-то глубоко-глубоко внутри. Я окинула быстрым взглядом генетическую память, скользнула тенью внимания по памяти личной и уже куда более пристально рассмотрела чувства и ощущения, особенно сконцентрировавшись на том, что смертные называют волей.
Тонкими, едва заметными прикосновениями пробежалась по тому, для чего у смертных слов нет и никогда не будет. Открыла глаза, невесело щурясь в обнимающую меня темноту.
Не было там никого чужого. Только я. Антея тор Дериул-Шеррн, леди-регент своей непередаваемой персоной.
Вроде бы полагается радоваться, если обнаружила, что никто враждебный тебе в мозги не лез. Мне же почему-то радостней не стало.
Итак, имеется два варианта.
Первый: атакующий настолько искусен, что опутал меня заклинаниями, которых я не замечаю. Неприятно, но возможно. Кто у нас способен отколоть подобный трюк? Некоторые из Мастеров клана Расплетающих Сновидения. Алл Кендорат точно мог, ну, может, еще парочка. И, наверно, кое-кто из других кланов. С древними никогда не знаешь точно, они имеют вздорную привычку менять кланы не реже раза в тысячелетие, чтобы не сосредоточиваться на чем-то одном. Раниэль-Атеро почти наверняка в списке, да и Зимний тоже. Еще нужно включить тварей Ауте или какой-нибудь новый сюрприз Ойкумены. Или вообще что-нибудь, о чем я понятия не имею.
Вопрос ведь не “кто?” Вопрос: “зачем???”
Ладно, проехали.
Вариант второй… А какой, собственно, у нас второй вариант?
Я задумчиво провела пальцем по коже. Влага уже успела испариться, но тело еще помнило мерзкое ощущение. Что-то во всем этом было подозрительно знакомое. Смутный, неразумный и не направленный ни на что конкретное ужас. Пробуждение с криком, в холодном поту, с простынями, обвившимися вокруг тела. Звучит почти хрестоматийно. Я нахмурилась, пытаясь ухватить ускользающее слово. Не сен-образ, а слово, слово человеческого языка. Кошмар. Обыкновенный кошмар.
Я это что, серьезно? Ауте, я же изучала сновидения людей. Я внимательно просматривала их путаные фантазии, читала соответствующую литературу, с треском продираясь через несуразности языка. Я не раз присутствовала в чужих кошмарах, кое-какие даже устраивала сама, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Я так и не поняла, что они подразумевают под этим словом.
Теперь, кажется, поняла. Мерзость какая!
Нет, я это серьезно? У меня – кошмар? Неконтролируемое сновидение, вызывающее полную потерю власти над собой и окружающим? У меня??? У Антеи из клана Дернул, Танцовщицы изменений в Ауте знает каком поколении?
Бред.
Нет, точно бред.
Кошмары видят люди, смертные. Глупые, несуразные существа, понятия не имеющие о том, что
